Алексей Макеев - Тайна жертвенных ягнят

— Залезать, думаю, не имеет смысла, будем привлекать к себе всеобщее внимание.

— Разумеется, — согласился я, поднимая на лоб маску. — А чего ищем-то, Миша?

— Если бы я знал, — проведя ладонью по мокрым глазам, чтобы стереть с них воду, мешавшую смотреть, признался Бурмистров. — Что-нибудь подозрительное.

Он схватился второй рукой за борт, подтянулся и заглянул в лодку. Я последовал его примеру. Посудина была старая, основательная и не маленькая, каковой казалась издалека, и, когда мы вдвоем навалились на один борт, даже не накренилась. В лодке ничего интересного — абсолютно пустая. Стояла она здесь на тот случай, если придется кого-либо спасать, да вот, по иронии судьбы, возле нее как раз и утонул Люстрин.

— А то, что в лодке пусто, это не подозрительно? — поинтересовался я, сохраняя серьезное выражение лица.

Бурмистров осклабился, показывая два ряда довольно крупных желтоватых зубов:

— Всякое может быть… Ладно, остряк, давай ныряй под воду! — и хлопнул меня ладонью по плечу, как хлопает, наверное, тренер по подводному плаванию своего любимого ученика, отправляя на глубину.

— Я сначала так, не уходя на глубину, посмотрю, — заявил я, опуская маску на глаза и вставляя в рот загубник. Потом оттолкнулся от лодки, перевернулся на живот и, сунув голову в воду, поплыл.

Море было спокойным, без волн, поэтому плыть было легко, не опасаясь, что вода зальет трубку. До дна, казалось, рукой подать, но я знал, что это обман зрения, глубина здесь наверняка достигала метров четырех, не меньше. Ничего подозрительного я не видел — плавали рыбы, рыбешки, стайки рыб, на дне то тут, то там виднелся хлам: затонувшие бутылки, целлофановые пакеты, банки из-под пива. Я поднял голову, и майор, продолжавший держаться руками за край лодки, вопрошающе кивнул. Я отрицательно покачал головой, давая понять, что ничего интересного не обнаружил.

— По ту сторону лодки глянь! — крикнул Бурмистров и махнул рукой куда-то за лодку: — Туда плыви!

Я подчинился и, придерживаясь ограничительной веревки с нанизанными на нее поплавками, двинулся на другую сторону лодки. Но и здесь, сколько ни кружил, до рези в глазах вглядываясь в морское дно, ничего нового не обнаружил — все тот же хлам, еще вон кончик какой-то то ли веревки, то ли шнура из водорослей торчит. Я вновь поднял голову из воды.

— Ну, что там? — спросил майор, продолжая держаться рукой за борт.

— Да ни черта здесь нет! Бутылки, камни, водоросли, обрывки пакетов, шнур. Видимо, привязь от якоря к буйкам оборвалась, — проговорил я, подплывая к нему, и вдруг от озарившей меня мысли удивленно уставился на майора.

— Что-то не так? — спросил он подозрительно.

— Да ты знаешь, — медленно произнес я, соображая, и начал развивать свою мысль: — Те веревки, что тянутся от линии с поплавками ко дну, темные от воды и времени. А та, что в водорослях лежит, беленькая, новенькая.

Мы вытаращили друг на друга глаза, одновременно подумав об одном и том же.

— Черт! — воскликнул я. — Наверное, это и есть тот подозрительный предмет, который мы с тобой ищем!

— Вот-вот, Игорь, эту улику я и надеялся найти! — подмигнул мне майор. — Тебе придется нырнуть за ней.

— А я разве отказываюсь? — усмехнулся я и, нашарив рукой трубку, выдернул ее из специальной проушины маски. — Подержи-ка, Миша! Теперь без нее нырять буду.

Бурмистров взял трубку, а я, натянув на лицо маску, подплыл к тому месту, где на дне заметил шнур. Опустив голову в воду, определил точное его местонахождение, затем, сунув под маску два пальца, зажал нос, сделал через него как бы выдох, «продувая уши» с тем, чтобы они на глубине меньше болели от перепада давления, и пошел вниз. Глубина была, как я и прикидывал, метра четыре, лучи солнца запросто проникали под относительно небольшую толщу воды, превосходно освещая дно. Я сунул руку в самую гущу подводных растений, тут же поднялась муть, и шнур пропал из виду. Уже наугад я пошарил в водорослях и, сумев отыскать его конец, схватился за шнур и поднялся на поверхность.

Майор, оставив лодку, уже находился поблизости. Я протянул ему свою находку. Это действительно был мягкий капроновый шнур белого цвета, довольно длинный. Разглядывать его особого смысла не было, и мы стали вытягивать свою находку из воды. Шнур оказался нескончаемо длинный, и мы уже вытащили из моря метров шесть, когда он неожиданно за что-то зацепился. Я дернул сильнее, шнур не поддавался.

— Придется еще раз нырять, Игорь, — заявил Бурмистров, — и посмотреть, где там веревка запуталась. Но если ты устал, могу нырнуть я.