Фридрих Незнанский - Смертельные акции

Как всегда, в сложных ситуациях, когда нужна была срочность, Турецкий пользовался услугами детективного агентства «Глория», хозяином которого был племянник старинного друга Александра Борисовича – начальника Московского уголовного розыска Вячеслава Грязнова. Собственно говоря, он и создал «Глорию», но затем передал бразды правления Денису…

– Конечно! Я помню, у него есть соответствующая аппаратура.

– Сейчас увидим выставку подслушивающей аппаратуры, – хохотнул Турецкий.

– Выставку не выставку, а экзотику мне лично очень хотелось бы увидеть, – пробормотал я.

– Обязательно увидишь, – пообещал Турецкий, – но не сейчас. Пока нас интересует только одно: как найти Размахова. Договорились?

Я кивнул. Разумеется, Турецкий прав. Как всегда.

Денис Грязнов встретил нас так, словно ждал нашего появления. Он действительно ждал, поскольку по дороге Турецкий позвонил в «Глорию» и предупредил его о цели нашего визита.

Сканирование телефона оказалось делом несложным. Мы выяснили, что Размахов в настоящее время находится у себя на даче.

– Все ясно, Горки-9, – сказал Денис Грязнов и, прощаясь с нами, пожелал нам удачи.

Дача Размахова представляла собой потрясающее зрелище. Трехэтажный дом, даже не дом, а дворец, замок, был окружен небольшим искусственным парком, в центре которого по прозрачной водной глади озера плавали белые лебеди.

– Ты гляди, любит лебедей, – сказал Турецкий.

Я промолчал. Честно говоря, мне было не до шуток.

«Куда мы едем? Что мы делаем?» От этих мыслей я приходил в некоторое замешательство, понимая, что раскидать охрану мы, конечно, сумеем, но затем придется все же отвечать за несанкционированное проникновение.

…Борис Размахов чувствовал себя превосходно. Еще бы, ему удалось провернуть потрясающую операцию. Все складывалось именно так, как он хотел, теперь все акции корпорации «Росал», партия алмазов – одним словом, все будущее принадлежало ему одному.

Борис налил себе виски. Подошел к зеркалу, дотронулся бокалом до своего отражения в зеркале, сказал:

– За тебя, – и подмигнул.

Тот, который в зеркале, тоже подмигнул. Борису понравилось это занятие, он налил еще:

– А теперь за меня.

Чокнулись. Выпили.

– А теперь… За нее…

Отражение в зеркале улыбнулось. Да так мерзко, что самому Размахову стало неприятно, и он отошел от зеркала.

Раздался какой-то звук, словно кто-то пытался открыть тяжелую дверь, но та не поддавалась. Борис поморщился. О том, что у него в подвале находится Лариса Машкина, не хотелось пока вспоминать… Пока…

Звук повторился, теперь громче. Размахов включил музыку на всю громкость, так что задрожали стены его дворца, закачалась люстра, – по крайней мере, так ему показалось.

– Вау, – сказал он и налил еще виски.

Неожиданно что-то на лужайке около дома привлекло его внимание. Как же он мог раньше не заметить? Где охрана? Кто это?

Два человека крадучись, от дерева к дереву, приближались к входной двери. У одного явно было оружие.

«Так… Пистолет – это плохо. Второй, судя по всему, лох», – определил для себя Размахов.

Первый что-то знаками говорил второму, показывая на входную дверь дома.

«Полминуты, пока они ее сломают, еще полминуты, поднимутся на второй этаж, – нет, не успею», – соображал Размахов.

Выбора не оставалось. Входная дверь, судя по звукам, сейчас не выдержит. Размахов заметался по дому: «Подвал? Нет. Запасный выход? Не успею. Ну не в шкаф же мне прятаться! Кто бы мог подумать, может, в ванной?»

Мы с Турецким без проблем перебрались через высокий забор дачи, вошли в дом. С охранниками не было проблем – их попросту не оказалось.

– У Размахова нет охраны, – шепнул мне Турецкий.

– Откуда вы знаете?

– Не держит. Я смотрел его досье. Ну, может, есть парочка телохранителей, но это так, для отвода глаз.

В доме никого не было. По крайней мере, мы никого не нашли. Правда, ощущение такое, будто только что кто-то был, все так же, как в квартире у Ларисы, казалось, минуту назад пили из этого бокала, умывались, даже не закрутили кран в ванной…

Невыносимо громко играла музыка.

Турецкий о чем-то спрашивал меня, по его губам я догадался, что он кричит, но все равно ничего не слышно.

– Откуда музыка? – скорее прочитал я по его губам, чем услышал.

Источника оглушающей музыки не было нигде. Ни на первом этаже, ни на втором, ни на третьем. Я отправился на кухню.

Внезапно все стихло. В кухню вошел Турецкий, в руках у него был маленький, словно игрушечный пульт, нажимая на кнопки, делал звук тише, чуть громче, еще тише, выключил совсем.