Терра: Во власти ночи

— Ну, вот мы и нашли твои сокровища, папа, — прошептала я, прикрывая глаза, — неужели все зря?

— Они выбрались, я верю в это. Ты же знаешь, Марк не сдается.

— Я знаю…

Сквозь темные тучи пепла я увидела «белую птицу» взлетевшую над островом и устремившуюся от него прочь. И меня беспокоила мысль: кому из них двоих удалось спастись? Кэпу или Марку? Или им обоим? И все же, я надеялась, что мой Призрак выжил и когда-нибудь я снова увижу его. Потому что, нет ничего важнее надежды.

— Почему? — я положила голову Алекса себе на колени. — Почему ты позволил ему выстрелить в тебя?

Прошло несколько дней, а события на острове все еще не давали спокойно спать по ночам. Я знала, что теперь обрела свой собственный нескончаемый кошмар, и даже не пыталась с этим бороться. Слова папы про нашу с ним схожесть, убийство одного из бандитов изменили мое отношение к жизни. Я стала совсем другой.

— Он твой отец, — ответил Алекс, бросая на меня хмурый взгляд, — я бы никогда не смог причинить тебе такую боль. Да и ты бы никогда не простила убийцу отца.

Его рука потянулась к моей щеке, и я почувствовала едва уловимое прикосновение. Лицо, как и тело, все еще болели от побоев, но я не позволяла себе зацикливаться на этой боли.

Мы находились в огромном номере отеля, который Алекс снял, едва мы вернулись домой. Первые сутки кровать королевских размеров вызывала лишь одно острое желание — прилечь и как следует отоспаться. Но спустя какое-то время все переменилось. Я уже давно осознала, какое важное место занял в мой жизни Алекс. Недоверие, подозрение покинули меня, осталась злость на саму себя и отчаянное чувство бессилия хоть что-то изменить и исправить. Я менялась, не желая этого, отчаянно боясь превратиться в своего отца.

Словно угадав, что меня тревожит, Алекс тихо произнес:

— Он был болен и не ведал что творил.

— Именно так я все объяснила Тимуру. Я и сама это знаю, но мне не легче. Я прочитала его досье. Да, именно то, которое ты приказал уничтожить Севе. Но он не смог мне отказать. У папы была шизофрения. Но он всегда отдавал себе отчет в своих действиях. И полным безумцем он не был. Скорее, социопатом, погруженным в мир галлюцинаций и горячечного бреда. И история со Странником стала для него роковой. Управлял ли действиями моего отца бездушный камень? Заставлял ли идти на поступки, от которых стынет в жилах кровь? Мне хотелось верить, что да, просто потому, что иначе пришлось бы думать о плохой наследственности.

— Не думай об этом. Ты же знаешь, что все закончилось. Контора никогда точно не узнает, что же произошло на острове. Им придется довольствоваться моими отчетами. А так же заявлением об увольнении.

Для меня это стало новостью, и я с живостью посмотрела на Алекса.

— Видишь ли, я собираюсь жениться. А моя невеста не хочет, чтобы я был замешан в темных делах.

— А твоя невеста знает, что она скоро станет женой?

— Боюсь, что это я как-то упустил из виду.

Алекс поднялся и поправил рубашку. Затем извлек из кармана небольшую коробочку и протянул мне:

— Я плохо представляю что говорят в таких случаях. Никогда раньше этого не делал…

Вид смущенного Алекса вызывал чувство, близкое к умилению. Я ощущала какую-то детскую радость, мне хотелось засмеяться, но я боялась его обидеть и оттолкнуть, потому что больше всего на свете хотелось, чтобы он продолжал.

— Елена! Будь моей женой! — вот так просто, и без прикрас.

Мне вручили коробочку, и, сделав глубокий вздох, я ее открыла. На темной подушечке из бархата в свете утренней зари множеством граней переливался дымчато-серый бриллиант. Он не был двойником Странника и имел куда меньший размер, но взяв его в руки, я почувствовала, что погружаюсь в Тайну. Я удивленно посмотрела на Алекса:

— Помнишь камень, который подобрал Тимур? Я еще раз осмотрел судно и нашел несколько алмазов разных размеров. Они и на алмазы-то не были похожи. Без огранки простые булыжники. Мы решили, что вот этот самый красивый и тебе понравится.

— Мне нравится, — шепнула я, завороженная блеском камня. Он мне пел, и я слушала его чарующую мелодию.

— Значит, ты согласна? — было странно и непривычно видеть на лице Алекса это выражение робости и надежды. Я не могла ответить, просто кивнула и заплакала.

Контора нас не отпустила. Нет, на этот раз к нам не подсылали убийц. Они действовали другими методами. Они выжидали. И оказались правы. Потому что ни один Искатель не может просто перестать им быть. Отец был прав, в этом мы с ним были схожи. И если я не собиралась однажды проснуться посреди ночи в незнакомом месте, или сойти с ума, от чувства, которое он называл жаждой, я должна была делать то, на что оказалась способной. Мне хотелось, чтобы моя жизнь чего-то стоила, хотелось доказать, что я не такая, как мой отец. Поэтому однажды мы с Алексом вернемся туда, откуда сбежал мой отец. Но уже на наших условиях.