Терра - Во власти ночи

Голос разума здорово напоминал шепот Странника, но я отмахнула от себя это предположение, какое мне дело до врага, когда в опасности родные?

— Я вижу в тебе сомнения, — папа взял меня за руку, — тебе жаль своего врага. Ты хороший человек и я горжусь тем, что ты моя дочь. Но сейчас нет места жалости, особенно, когда никто не знает, попадем ли мы домой.

— Ты думаешь, что нам не удасться выбраться с этого острова? — встревожилась я.

— Мы пришли сюда не просто так. Прости, если пугаю, но за прожитые мной годы я успел повидать всякое, столкнуться с необъяснимыми вещами, да ты и сама это прекрасно знаешь. У меня такое чувство, что не многие из нас смогут его покинуть.

Я проследила за его взглядом и увидела Алекса, возвращавшегося на место ночлега. Он был один, значит поиски не дали результатов. Марк и Тимур тем временем рыли могилу для Артура. Ночь на острове забрала у нас одного, за сутки погибло гораздо больше. Что нам готовит этот день? А следующая ночь? Я встрепенулась, отгоняя непрошенные мысли, которые приводили меня в отчаяние.

— Я не хочу думать об этом!

— Я знаю, что ты гонишь от себя эту мысль. Но мы здесь не случайно. Странник открыл тебе место, которое можно назвать его домом. Позволил тебе сюда прийти, а, значит, не отпустит просто так, не получив чего-то взамен.

— Неужели ты тоже так считаешь? Я думала, что схожу с ума, предполагая подобное.

— К сожалению, я это знаю, чувствую, — папа говорил почти шепотом, незаметно оглядываясь по сторонам. Я понимала, что он не доверяет Алексу, я и сама теперь ни в чем не была уверена.

— Он хочет что-то от тебя, звучит безумно, но после всего, что мы пережили все это не кажется уже таким невероятным… Но где же камень? У кэпа его не было, и не думаю, что он у Ростовского, мертв тот еще или жив.

— Ты его не чувствуешь? — папа был Искателем, так неужели же камень скрывает себя от него? И если так, то почему?

— Больше нет. С тех пор как…, - папа запнулся, — иногда мне кажется, что дар Искателя это наказание. Но еще большее наказание лишиться его. Как будто перед тобой закрывается невидимая дверь и ты остаешься один в темной комнате, слепым и глухим ко всему, что находится по ту сторону. Наверное, я слишком часто злоупотреблял тем, что было мне дано и наказан за это сполна, потеряв маму, тебя, свои способности.

Отец вздохнул и невольно потер травмированную ногу. Меня захлестнула жалость и раскаяние. Я почувствовала себя последней сволочью, и уже было потянулась к нему, чтобы успокоить, обнять, признаться, но….

Сильный подземный толчок заставил меня в страхе замереть. Нас с отцом едва не раздавило увесистым камнем, но он успел оттолкнуть меня и не покалечиться. Мы оба сползли по наклону и застыли у тщедушного вида сухого кустарника, не в силах понять что происходит и куда нужно бежать. Точнее, судя по всему отцу удалось оценить обстановку, и, вскочив на ноги и дернув меня вверх, он поспешил как можно дальше удалиться от места предполагаемого схода остальных камней, которые не замедлили последовать за первым.

Тимур что-то крикнул, и показал вверх. Я подняла глаза, чтобы со страхом увидеть как гора, возвышавшаяся над нами дрогнула. Раздался громкий скрежет и вниз, прямо на нас заскользили мелкие и крупные камни, грязь вперемешку с пожухлой травой, вода, накопившаяся после ночного ливня. Этот поток без труда смел наш лагерь, раскидав людей и увлекая их за собой.

Я безуспешно попыталась схватиться за какое-то чахлое деревце, чтобы удержаться на ногах и даже смогла продержаться пару минут, пока не почувствовала, что сейчас захлебнусь жидкой грязью. Выпустив ствол, тут же понеслась вниз по склону. До этого мне казалось что местность, на которой мы решили сделать привал была довольно ровной, окруженной кустарником и камнями. Теперь я буквально на собственной шкуре чувствовала каждую кочку, каждый камешек, а поток, увлекающий меня за собой не останавливаясь, тащил вниз.

Я умру! Он привел меня сюда, на этот остров, чтобы убить. Разве это не участь всех, кто когда-либо держал его в руках? Странник… все было обманом, а я поверила…

Чья-то рука, показавшаяся в тот момент мне единственным спасением крепко ухватилась за воротник, удерживая мою голову над потоком. Было трудно различить сквозь залепившую глаза грязь кто же пришел мне на помощь, и я скорее почувствовала, что меня прижимает к себе Алекс, обтирает мне лицо, заставляет дышать, когда страшно даже подумать снова это сделать.