Мария Жукова-Гладкова - Поиграй со мной в любовь

«Лида, я за тебя боюсь!» – писала подружка.

Но почему Верка связала смерть заведующей библиотекой со мной? Да, она знала истинную причину моего отъезда, но это же не повод для убийства? И кто бы стал ее убивать? Нина Петровна? Алена? Костя? Так они находились в Петербурге, а до нашего города путь не близкий. Зачем им нанимать киллера для убийства заведующей библиотекой? Что она могла сделать? Она же знала, что я сама согласилась. Ну неужели они могли подумать, что пожилая женщина поедет в Петербург, чтобы сообщить Славе о приготовленном для него обмане? Какое ей дело до Славы? Верка уже сообщила ей, что Настеньке сделали операцию и вроде бы успешно, и моя бывшая начальница порадовалась этому вместе с Веркой и просила передавать нам всем привет.

Хотя кому еще она могла помешать, кроме Нины Петровны и компании? Они же не знали, что она за человек, не могли предвидеть ее поведение. Но тогда им бы следовало убить ее сразу же – пока она не успела никому рассказать про все обстоятельства моего срочного отъезда из города. Ограбления в нашем городе были редкостью. Убийства случались – но только во время пьяных драк. Бывали семейные разборки. Но чтобы целенаправленно застрелить человека из пистолета…

Может, ошиблись адресом? Например, беглые зэки, которые иногда проходили через наш городок. Таджики с узбеками? Им-то с какой стати убивать одинокую немолодую женщину? И откуда у них пистолет с глушителем? Мне очень не хотелось думать, что смерть заведующей, которая всегда ко мне очень хорошо относилась, как-то связана со мной. С какой стати?

Хотя как я вернусь в родной город с переделанным лицом и грудью? Как это воспримут наши люди? Да, наши поверят (и, по словам Верки, уже поверили) в то, что мы сорвались с места всей семьей, чтобы делать операцию Настеньке, которую оплачивает какой-то фонд. Но кто поверит, что этот или другой фонд оплатил и мою физиономию с грудью? Это же не необходимость, а блажь! У нас в городе ни один человек за всю его историю не делал пластических операций. Как я буду их объяснять? Хотя лицо изменилось несильно… Наши могут и не догадаться, что я в нем что-то меняла. После годичного (или сколько оно продлится?) отсутствия точно мою внешность не вспомнят. Или скажу, что сделала безоперационный лифтинг. Да большинство наших таких слов никогда в жизни не слышали! А грудь… Кто на самом деле помнит мою грудь? Да и как она будет выглядеть через год, два, пять? Меня же предупреждали, что результаты операции не будут держаться вечно. Я могу снова забеременеть, потом начнет приближаться старость…

И вообще, что я беспокоюсь заранее? Я же сказала маме, что не собираюсь планировать будущее. Да и после совсем недолгого проживания в Петербурге мне уже не хотелось возвращаться.

Я легла спать, на следующий день проводила Славу на работу и позвонила Косте. Он приехал, чтобы провести со мной очередной урок вождения.

– Поехали в Пушкин, – предложила я.

– Зачем?

– В Екатерининский дворец сходим.

– Зачем? – еще больше удивился Костя.

Оказалось, что этот парень, родившийся в Петербурге, никогда не был ни в Эрмитаже, ни в Екатерининском дворце. Меня это откровенно поразило. Но Костя согласился составить мне компанию, и дворец произвел впечатление не только на меня. Костя, как и я, впервые увидел отреставрированную Янтарную комнату. Мы узнали, что недавно закончилась реставрация Агатовых комнат, о существовании которых мы оба даже не подозревали, хотя им двести пятьдесят лет и это единственные полностью сохранившиеся комнаты Екатерины Второй, в которых она любила работать в уединении. Правда, в них мы в этот раз не попали. Костя сказал, что времени нет, да и находятся они не во дворце, а на втором этаже павильона «Холодная баня». Для себя я решила, что обязательно приеду сюда еще раз. И приеду летом, чтобы посмотреть парк. Только бы мне задержаться в этом городе до лета…

Но меня также интересовал и вчерашний разговор со Славой.

– Он стал форменным психом, – высказал свое мнение младший брат. – Точно головой повредился. Или все дело в этой опухоли, которая у него в башке растет? То была просто амнезия, а теперь я вообще не понимаю что. И в больнице он был такой тихий-тихий, даже робкий, а теперь… Да ты сама слышала, как он орал. Может, прекратил какие-то лекарства принимать, а это последствия.

– Что он сказал про вашего отца?

– Что это не наш отец.

Я моргнула.

– Ты же его не знала, так что не можешь ни подтвердить, ни опровергнуть. К сожалению. Кстати, и Лариса тоже не знала нашего отца. Слава с ней познакомился как раз после папашиной смерти. А это какой-то артист, изображающий нашего родителя. Значит, не только моей теще пришла в голову мысль о подмене персонажа.