Яна Розова - Мост над черной бездной

– Руки развяжите, чучелы! – потребовал Пашка. – Я что, по-вашему, летать умею?

Парни переговорили между собой и сказали: нет!

– Дурачье, – продолжал обзываться Седов. – На моих руках обнаружат следы от скотча, а вы ведь хотите, чтобы я по традиции самоубийцей прикинулся!

– Ладно, – согласился Захар, – развяжи его, Гаврик…

Лезть надо было почти вертикально вверх по камням, оставшимся от боковой опоры моста. На глаз высота моста могла быть около трех метров.

Паша карабкался вверх, едва сдерживаясь, чтобы не скатиться на парней и не попытаться воспитать их тумаками. Сейчас это было бы очень неожиданно, и Захару вряд ли удалось пустить в ход пистолет. Сыщика останавливало лишь одно соображение – в случае неудачи могла пострадать Яна.

Седов взобрался на мост, прошел по нему до середины и посмотрел в небо. Оно было чистым, звезды выглядели вовсе не такими пыльными и далекими, как в городе, и казалось, от них исходил какой-то слабый запах – запах холодного огня. Справа, невысоко над кронами деревьев, блестел узкий нарастающий месяц.

– Ну так что? – спросил Паша парней, с пыхтением залезших на мост.

Захар достал ТТ и направил его на Пашу.

Гаврил вытащил из кармана брюк маленькую бутылку водки и пузырек с белым порошком. Его руки и предметы в руках освещал фонарь, перекочевавший к Захару.

– Ты выпьешь это, – приказал Гаврил. – Это тот порошок, его надо с водкой пить, чтоб подействовал.

Он сел на бетон, открыл бутылку, затем пузырек и стал сыпать порошок в водку.

Паша посмотрел Захару в глаза, игнорируя его робко-радостную улыбку.

– Я не буду это пить, пока Яна у вас. Пусть Гаврил едет в город, освобождает ее и звонит. Я поговорю с ней и тогда выпью. Ясно?

– Ты сделаешь, что мы скажем, а то пристрелим, – возразил Захар.

– Полиция со мной на связи. Они знают, чем я занимаюсь, поэтому в случае моей гибели или странного исчезновения начнут меня искать. Рано или поздно – выйдут на вас. Это уже несложно. А вам нужно мое самоубийство, так?

– Ну… – ответил Гаврил. Он закончил пересыпать порошок в водку и теперь пытался растворить его в бутылке, встряхивая ее.

– Возможно, самоубийство и прокатит, – рассуждал Паша. – Если вы сумеете все правильно организовать. Могут подумать, что меня довела до него Элли, например. Да и моя репутация алкоголика вам поможет. Так что отпустите Яну. Поверьте, я приму яд.

Парни переглянулись.

– Да куда он денется? – спросил Гаврил.

– К тому же я скажу Яне, чтобы она ни в коем случае вас не выдавала, и она послушается. Она беременна, ей нужно родить ребенка, на этом сосредоточены сейчас все ее мысли.

– Если что – буду стрелять, – наконец уступил Захар.

Он передал пистолет брату и стал набирать чей-то номер телефона. Поймав полный внимания взгляд сыщика, отошел чуть в сторону.

– Он сказал, что согласен… Да нет… Все в поряде…

Повернулся к Седову, протянул ему свой телефон:

– Набирай ее номер, поговоришь.

Не заставив себя ждать, Паша выхватил телефон из его рук.

– Паша? – услышал он голос Яны.

– Кто с тобой?

– Эй!.. – прикрикнул на него Захар.

Гаврил поднял руку с ТТ выше.

– Со мной… нет никого! – Она плакала. – Я в запертом доме. Паша, что это все значит? Паша, спаси меня!

– Тебя сейчас отпустят, ты сразу же беги! – Он говорил все тише, отходя к краю моста. – Выйдешь из дома и сразу кричи, зови полицию, пожарных, кричи, что рожаешь! Не позволь им себя вернуть!

– Да, поняла! Двери открылись… Я вышла, тут нет никого…

– Где ты находишься?…

– Вот полицейский пост… Я вхожу… Все хорошо.

Паша отошел шагов на десять и остановился на самом краю моста. Захар догнал его и вырвал из рук телефон. Гаврил стал сзади.

– Пей! – велел Захар. Он держал трубку в руке.

Гаврил протянул Паше яд.

Седов взял бутылку с водкой и поднес ко рту.

– Да, парни, – вздохнул он, – ваш отец хотел Немецкие мосты вновь в дорогу соединить, пользу людям принести, а вы на этих мостах людей убиваете, да еще и своих же братьев! Что ж вы так отца-то позорите?!

– Заткнись, – сказал Гаврил и взвизгнул от перевозбуждения. – Пей!

Пить надо было залпом, на выдохе. Седов понюхал жидкость, поморщился. Вдохнул, усмехнулся – какой шанс умереть! – и опрокинул в рот бутылочку.

Водка с каким-то отвратительным химическим привкусом полилась в желудок, в его мягкое нутро, полное соляной кислоты.

У Паши оставалось пятнадцать минут до смерти.