Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник)

— Да, Алексей Юрьевич, — покаянно сказал Гуров. — Извините, но я даже не предполагал, что это все настолько серьезно. Я готов работать по предложенной вами схеме и прошу прощения, если чем-то кого-то обидел.

Знающие Гурова люди в обморок бы попадали, услышав от него подобное, но таковых здесь не было, а присутствующие это восприняли как само собой разумеющееся. Выйдя из квартиры, Лев поехал к Любимову, который встретил его настороженным взглядом — он же сказал Гурову, что деньги может принять и секретарь, а если Лев приехал лично, значит, что-то изменилось.

— Михаил Яковлевич, вы уже подали жалобу прокурору? — спросил Гуров.

— Еще нет, как раз собирался ехать, а что?

— Не надо этого делать, — попросил Лев.

— Пока или совсем? — уточнил Любимов. — Надеюсь, вы знаете, что срок подачи жалоб не безвременный?

— Знаю, конечно, но обстоятельства сложились таким образом, что шумиха, поднятая вокруг этого дела, может только повредить, и чем скорее она утихнет, тем лучше. Я не буду вам ничего объяснять, просто поверьте мне на слово, что больше ничего предпринимать не надо.

— И не надо мне ничего объяснять, — усмехнулся Любимов. — И так понятно, что в бой на вашей стороне вступила некая неучтенная третья сила, я прав?

— Михаил Яковлевич, я очень благодарен вам за все, что вы сделали для меня и Марии, но на данном этапе я считаю наши отношения законченными, — не отвечая на вопрос, сказал Гуров. — А вашу работу я сейчас оплачу. Всего доброго.

Гуров вышел, сопровождаемый задумчивым взглядом адвоката, оставил деньги секретарю, получил квитанцию и направился в клинику. Зная взбалмошный характер Марии, он не сомневался, что она попытается устроить скандал, но это его волновало мало — его голова была уже занята предстоящей работой. Толпы журналистов возле клиники уже не было — наверное, где-то что-то случилось, и они бросились туда в погоне за горячим материалом. Одно слово — падальщики. Едва услышав голос Гурова, Саша тут же открыл дверь, и Лев, войдя и кивая на дверь в комнату Маши, спросил:

— Как?

— Да нормально. От передачи Турина была в полном восторге.

— Еще бы! Такой пиар! — хмыкнул Лев, направляясь к жене, а Вилков — за ним. — Маша, тебя сегодня перевезут в Кремлевку, — сказал он ей.

О том, что на самом деле они с Сашей будут вывезены за границу, он решил пока не говорить.

— Зачем? — удивилась она. — Мне и здесь хорошо.

— Туда не смогут проникнуть журналисты и выяснить, что твоя болезнь фикция, а то сюда, как мне сказал Саша, они неоднократно пытались попасть.

— Никуда я не поеду! — капризно заявила Мария.

— Ты хочешь обратно в ИВС? Тебе там так понравилось? — поинтересовался Гуров.

— Мне там не понравилось, но и в Кремлевку не хочу! — решительно заявила она. — У меня с собой ничего нет: ни приличных вещей, ни косметики! Как я там буду выглядеть на фоне остальных женщин?

— Ты думаешь, они туда ложатся для того, чтобы похвалиться друг перед другом туалетами и драгоценностями? — поинтересовался Лев, поняв, что о вывозе за границу ей ни в коем случае говорить нельзя — тут она такую истерику закатит, что сорвет всю операцию к чертовой матери.

— Но все равно я должна выглядеть достойно! — настаивала Мария. — Не в этом же провонявшем тюрьмой спортивном костюме мне там ходить?

— Хорошо, напиши мне список того, что тебе надо, и я тебе туда все привезу, — предложил Гуров, вырывая из блокнота листок бумаги и протягивая ей.

— Лучше привези сразу сюда, — попросила она.

— Извини, не смогу — у меня очень много дел, — сказал Гуров и не соврал: дел у него действительно было еще много. — Ну ты пиши, а мы с Сашей пока выйдем, чтобы тебе не мешать.

В другой комнате он отвел Вилкова подальше от двери и шепотом объяснил ему, как на самом деле обстоят дела.

— Помни, пароль — Шурган. Когда постучат в дверь и ты его услышишь, знай, что это свои.

— Дядя Лева, это действительно необходимо?

— Саша, ты никогда не задумывался, почему у нас с Машей нет детей?

— Я думал, просто не получилось или Мария не захотела себе фигуру портить, — пожал плечами тот.

— Нет, это было мое решение. При нашей работе болевые точки иметь категорически запрещено! Да, детей у меня нет, но есть Маша, а сейчас еще и ты, и на меня могут попытаться надавить через вас. Что, в общем-то, уже и произошло. Когда вы окажетесь в безопасности, у меня будут развязаны руки и я смогу работать спокойно, ни за кого не боясь. Теперь ты понимаешь, что это действительно необходимо?