Марина Серова - Еще не все потеряно

— Тогда — другое дело, — отвечаю. — Но то, что я здесь была, не говори, ладно?

— Больно мне надо! — вскричал он в сердцах. — Устал я от вас, провались вы к лешему! То портфель ему сбереги, то не замечай его, а самому человека по уху стукнуть — что сплюнуть!

Понесло Ефимыча жалобами на свою беспокойную жизнь и несло до тех пор, пока я не всунула в его кулачок бумажки, добытые из «бардачка». Ощутив их в руке, он замолчал, постоял еще немного и, хрустя валенками по ледку, отправился восвояси, на ходу буркнув через плечо:

— Не скажу и не замечу, будь спокойна, Ефимыч слово держит!

Выехав на трассу, я свернула в противоположную от города сторону и остановилась сразу, как только нашла на обочине место достаточно широкое, чтобы не беспокоиться за судьбу, слушая, как проносятся мимо редкие в это время суток машины. Погасив огни, заглушив двигатель, в тишине, в темноте и неподвижности я наконец позволила себе расслабиться. Откинулась на подголовник, прикрыла глаза, глубоко вздохнула и минут пять, не меньше, слушала, как шумит в ушах, как гудит усталое тело, наливаясь расслабляющей тяжестью, как кровь пульсирует в висках. Через пять минут я оценила глубину усталости, позволила себе обратить на нее внимание, перестала бороться с ней, приняла как факт и отдалась ей покорно, вся, без остатка.

Уж так получилось, что от сего момента и до утра ничего срочного не было, отлилась прекрасная пауза в горячей сутолоке последних дней, и я решила, не изобретая забот, пустить ее всю на отдых.

Гнать машину в город мне сейчас не хотелось. Вероятность встречи с Дмитрием на пустой ночной трассе существовала, а я не была бы ей рада. Узнав мою машину, даже только предположив меня за рулем, он мог заподозрить хладное, потому что делать мне здесь, то здравом размышлении, не имея, конечно, в виду кое-какие известные обстоятельства, было нечего. Рисковать не стоило, а тратить время, колеся по незнакомой местности в поисках объезда, мне не хотелось тоже. Нет у меня времени для того, чтобы так неумно его транжирить.

То ли навалившаяся усталость сдвинула мерки, то ли не заметила я впопыхах — кейс оказался тяжелым, почти неподъемным. Взломав шпилькой запоры, я открыла его и ощупала содержимое. Это был тот случай, когда предположение подтверждается блестяще — он был под завязку заполнен плотно уложенными пачками денег. Ни золота, ни бумаг я не обнаружила, что тоже соответствовало ожидаемому.

Включив освещение приборного щитка, я оценила достоинство купюр, осмотрев несколько наугад взятых пачек. Прикинула: содержимого с лихвой хватало для удовлетворения чаяний моих заказчиков — компаньонов Аркадия. Закрыв крышку и защелкнув замки, я сбросила кейс на пол. Шлепнулся он классно, тяжело, с глухим стуком. Вернувшись на подголовник, не сразу поняла, что остаюсь на удивление спокойной. Спокойствие тонкой, падающей без брызг струйкой заполнило меня до краев, не оставив места ни удовлетворению, ни облегчению, ни радости. Нет, нервный это все-таки способ зарабатывать таким образом себе на хлеб насущный! Как бы там ни было, а чемодан денег стоил потраченных усилий!

Эта мысль произвела на меня впечатление, согрела ноги и плечи, закрыла глаза и погрузила в мягкий, пушистый сон без сновидений. Усталость и напряжение прошедшего дня сделали свое дело, и ни проносящиеся со свистом мимо редкие машины, ни завывания поднявшегося к утру ветра меня не беспокоили.

Но ветер выгнал из салона остатки тепла, и без того скудные к этому времени, и холод разбудил меня вернее любой тревоги. Зуб на зуб не попадал спросонок, и это было мучительно! Затекшее от неудобной позы и продрогшее тело отказывалось повиноваться. Запустив двигатель, машину я прогрела быстро, но в себя прийти удалось только после хорошей разминки, завершившейся пробежкой по обочине дороги. Едва начавшее синеть небо предвещало близость утра. Утро свидетельствовало о том, что время, отпущенное на отдых, на исходе. Удовлетворившись мыслью, что использовано оно должным образом, я покатила в город, отбросив всякие опасения. Утро вечера мудренее — точно!

Проезжая мимо КП ГАИ, возле которого люди в синих бушлатах с автоматами наперевес уже вовсю предавались своему обычному развлечению — проверке документов и машин частников, выдергивая их из довольно плотного здесь автомобильного потока, я подумала, что, случись невероятное, приди кому из дорожных хранителей правопорядка блажная мысль заглянуть в валяющийся на полу возле сиденья кейс, объяснить правдоподобно его содержимое мне будет непросто. Мысль оказалась стойкой и загнала меня в лабиринт переулков, подальше от основных магистралей, подальше от патрульных машин любых мастей.