Марина Серова - Круиз с сюрпризом

Я надеюсь, что ужинаем, а не завтракаем, и из моего сознания выпало всего часа четыре, а не все двенадцать, потому что я абсолютно не помню, каким образом оказалась за столом, да еще и умудрилась переодеться. Да, точно, переоделась — на мне уже не ярко-голубой сарафан с красными маками, а узкое короткое платье темно-синего бархата. Ага, и туфли я умудрилась сменить. Ну надо же — ничего не помню. Настолько меня потряс разговор с этой самой Ольгой, что я, видимо, временно выключилась из окружающей действительности. Кошмар какой-то.

А Игорь все продолжал на меня смотреть очень жалостливыми глазами — мол, заработалась Танечка. Это меня взбесило, ненавижу, когда меня жалеют. Поэтому я сказала;

— Не вижу причин, почему это нельзя сделать прямо здесь. Я же не в голом виде собираюсь танцевать, правда? Так что, надеюсь, общественного порядка я не нарушу И чтобы еще больше подчеркнуть свою независимость, я кинула кости.

Ну вот, пожалуйста! Я же говорила, что кости никогда не лгут:

30+16+4 — «Разногласия с другом; не исключена разлука».

Сейчас, сейчас начнутся разногласия, а потом и разлука — спать он будет где угодно, только не в моей каюте! Вот только спроси меня, что на костях выпало, только спроси, я тебе так отвечу!

Дальше все шло по плану — Игорь, естественно, спросил, я, само собой разумеется, ответила, потом мы начали шепотом ругаться, а Владик и Сережа делали вид, что они за своим чавканьем нас не слышат. В конце концов я гордо встала и вышла.

Постояв минут пять на палубе и привыкнув к роли одинокой и свободной женщины, я почувствовала, что мне прохладно и стоит сходить переодеться.

В каюте, пока я влезала в джинсы и хлопчатобумажный зеленый ажурный пуловер, мне в голову внезапно пришла мысль — интересно, вспомнил ли Игорь что-то новенькое, дозвонился ли он до Иры и Кати и вообще… Рано я с ним поругалась. Да и про Ольгу не мешает ему рассказать… Ну, ничего не поделаешь — против костей не попрешь, они лучше знают. Остается одно — идти дышать свежим воздухом и спокойно отдыхать. А завтра, дай бог, приедет Кирсанов. Он, конечно, всласть надо мной поиздевается — мол, деньги гребешь лопатой, а работать не умеешь, все сваливаешь на родную милицию. Но поворчит-поворчит, поиздевается-поиздевается, а работать все-таки с ним будет гораздо легче.

Я вышла на палубу, нашла какой-то свободный стульчик и уселась на него с твердым намерением отдохнуть, полюбоваться волжским закатом и успокоиться.

Ничего из этого не вышло. Нет, я добросовестно просмотрела великолепное зрелище под названием «волжский закат», но отдохнуть и успокоиться мне не удалось. В голову все время лезли всякие неподходящие мысли — главным образом почему-то я обдумывала, как именно мне завтра оправдаться перед Кирсановым. Но, между прочим, самое главное требование заказчиков я выполнила — Генку-то освобождают. Конечно же, его освобождают в результате благоприятного для него заключения экспертов, но и моя заслуга в этом не такая уж маленькая. В конце концов, если бы не я, не было бы проведено нормальной экспертизы, и Генка отправился бы на энное количество лет любоваться небом в крупную клеточку. Или мелкую — как повезет.

И вообще! Почему это я должна оправдываться перед Кирсановым, а? Он мне, что ли, деньги платит? Главное, что моей работой довольны заказчики. И попробовал бы он сам в таких условиях найти убийцу. А я ему, между прочим, целого свидетеля убийства подкину! Мне не жалко.

Кое-как успокоив таким образом свою совесть, я решила идти спать. Надо же мне, в конце концов, выспаться. Тем более что уже окончательно стемнело, и меня основательно заели комары. Я посмотрела на часы. Ого, уже половина одиннадцатого. На верхней палубе играла музыка, там вовсю веселилась дискотека, а на моей палубе было тихо, пустынно и темно. Освещали палубу только редкие полосы света, льющиеся из обитаемых кают. Как раз когда я вступила в достаточно большое неосвещенное пространство — по-моему, тут находилась столовая, которая, естественно, в этот час не была освещена, я услышала какие-то звуки борьбы. Сперва мне показалось, что это обычная пьяная драка, в следующую секунду услышала женский возглас и подумала, что это какой-то урод пристает к беззащитной девушке, а через долю секунды я узнала Ольгин голос. Я ринулась на выручку: свидетеля моего обижают! Негодяи, я им сейчас покажу.

Врезавшись в самую гущу драки, я первым делом заорала:

— Оля, это я, Татьяна! Не бойтесь, все будет в порядке!