Дарья Калинина - Бриллианты в шоколаде

Но кто именно этот человек, сыщицы не знали. К тому же оставался шанс, что драгоценности все же найдутся в домашнем сейфе Амелии. И поэтому о том, как продвигаются дела у ее родственников, отправившихся потрошить этот самый сейф, подругам было очень интересно узнать.

Помог им в этом Борис. Он-то и ввел сыщиц в курс того, что происходило в коттедже. Борис позвонил Насте и выразил желание встретиться с ней и с подругами.

— Валерий тоже хочет приехать со мной. Можно?

— Конечно, — машинально согласилась Настя.

Больше Борис по телефону ничего не сообщил. Впрочем, Насте в тот момент тоже было не до разговоров. Она находилась в кабинете следователя и опасалась, как бы он не спросил у нее, кто это ей звонил. Ведь Настя так и не сказала следователю о том, что была в коттедже Амелии не одна.

И ее тревожило, как бы полицейские не прицепились к Борису, если бы ей пришлось сказать.

Но вслух подругам она объяснила свою позицию иначе:

— Егор все поймет по-своему. Он решит, что я захотела ему отомстить и начала встречаться с первым попавшимся существом в брюках. Объяснять ему, что он ошибается и что у меня к Борису глубокие чувства, или там еще доказывать этому предателю что-то мне не хочется.

Если бы Настя знала, к чему приведет ее застенчивость, то она засунула бы подальше свое желание минимизировать психологическую травму Егора, которую тот неизбежно должен был получить при известии об их разводе. Но Настя была всего лишь скромный кондитер, а вовсе не великий провидец. Так что она воздержалась от откровений перед следователем и своим мужем.

Ну а подруги тоже не стали влезать со своими комментариями. В конце концов, их задача была оберегать Настю. А ситуация с коллекцией деда Амелии складывалась такая неоднозначная, что Настю вполне могли обвинить в ее краже. И хорошо, что до этого дело не дошло.

Свою собственную не совсем чистую совесть сыщицы утешили следующим образом:

— Борис ведь прилетел утром, а Амелию убили накануне вечером. Что касается Рябкова, то тот вообще скончался от болячки, Борис и кто бы то ни было тут вне подозрений.

— Будем молчать, пока драгоценности не найдутся.

— Вообще не надо упоминать, что Настя была в доме Амелии.

— А то, если сейчас родня пронюхает о причастности Насти с Борисом, мигом повесит на них стоимость пропавшей коллекции.

И так как оценочной стоимости коллекции ни у кого не было, то родня могла вчинить Насте с Борисом иск на много миллионов долларов. На любую сумму, которая показалась бы им приемлемой.

— И родственникам этого погибшего Рябкова тоже не поздоровится. Родня и их может привлечь к ответственности. Скажут, что он не выполнил условия соглашения, вчинят им судебный иск.

Сгорбленный старик был еще тем сутягой, так что подруги не заблуждались на его счет. Такому дай хоть малейший повод, мигом оставит вас без штанов.

— Тем более что он сам признался, многих судей он знает лично. Нет, лучше не рисковать. Насте и так досталось в последнее время, если она еще и стоимость этой коллекции станет выплачивать, на светлое будущее ей рассчитывать точно не придется.

Судьба коллекции ювелирных изделий волновала подруг с той самой минуты, как они узнали о существовании этой самой коллекции. И то, что им никак не удавалось взглянуть на ее экспонаты, огорчало их чрезвычайно.

После того как девушки простились со следователем, который больше не имел пока к Насте вопросов, они занялись своими делами. Судьба коллекции была для них отныне на первом месте.

Но сначала они отвезли окончательно протрезвевшего шофера к нему домой и даже в качестве благодарности хотели купить ему еще пива или дать денег. От денег шофер не отказался, а вот пиво в качестве дара решительно отверг.

— Да вы что! Сейчас моя женушка со службы вернется, если увидит меня с пивом, о спокойном вечере перед теликом можно будет забыть.

Вместо пива шофер купил для супруги тортик, с которым и направился домой. Вид у него был счастливый и гордый одновременно. Он сделал доброе дело, помог в расследовании, да еще и домой явился вовремя, денег подзаработал и пивка попил.

Напоследок, уже прощаясь со всеми, шофер все же посоветовал Насте, к которой он проникся теплыми чувствами, «не разбрасываться так мужиками».

— Посмотрел я на твоего мужа, хлипкий он у тебя, конечно. Но ведь другой-то на его месте небось еще хуже оказаться может. А что гуляет, так ты на это наплюй. Мы, мужики, без этого не можем.