Марина Серова - Похищение века

Слава Богу еще, что привела всего-навсего "фискала", а не бандита: хоть есть надежда, что этот тебя не грохнет. Вроде как пока не за что...

- Товарищ майор! - прервал мое молчаливое самобичевание "петушок". Мы пришли!

Кому это он? Я-то уж точно не "товарищ майор"... Ах вот оно что!!!

- Отлично, Славик, - послышался у него из-за спины другой голос, который заставил меня забыть об осторожности и всем корпусом повернуться к двери. - Иди погуляй, подожди там опергруппу. Мы тут с девушкой сами...

- А она не.., того? - усомнился Славик.

- Ну что ты. Она будет хорошо себя вести.

Правда, девушка?

Я сумела только кивнуть головой, потому что, как я ни старалась, челюсть моя безнадежно отвисла.

"Товарищ майор" был повыше среднего роста и занял собою почти весь дверной проем, освободившийся после исчезновения Славика. Прожитые годы которых, впрочем, было еще не так чтобы много, - оставили след не столько на его открытом, типично славянском лице, сколько на его фигуре. Под серым штатским костюмом и трикотажным жилетом угадывалось солидное брюшко. Пальто на нем не было: судя по всему, вошел он не с улицы, а поджидал "добычу" где-то здесь.

Но главное - на нем не было очков! Они обязательно должны были быть, но их не было...

Он проследил взглядом за своим подчиненным, убедился, что тот покинул подвал, и только после этого широко улыбнулся мне. (До сих пор смеялись только его голубые глаза.) - Ну здравствуй, Татка!

Никто больше и никогда не называл меня этим дурацким именем, и только в устах этого человека оно меня не раздражало.

- Серый!

- Был Серый. А стал Кедров Сергей Палыч, майор ФСБ. К твоим услугам.

- О Господи!..

Он засмеялся, запрокинув голову, - так, как делал и раньше, много лет назад. Смех у него всегда был славный, это надо признать. Мне, помнится, хотелось сделать ему что-то хорошее, чтобы порадовать его и услышать этот смех. Ну, например, правильно решить задачку по математике...

- Что в возгласе твоем, Татьяна? Удивление?

Сожаление? Возмущение? А может быть, испуг, а?

- Ну, эти вопросики теперь по твоей части, Сергей Палыч. Сам и решай. Я просто потрясена, вот что! Но все равно очень рада тебя видеть.

Серый!

- Я тоже, Татка. Ну! Иди, что ли?.. - Друг детства широко раскрыл мне свои объятия.

С каким же удовольствием я повисла у него на шее! Как будто домой вернулась после долгой разлуки...

- Ну-ну, довольно, хватит меня искушать!

Я хоть и друг, но все-таки мужик... Слушай, пойдем-ка отсюда... - Он покосился на трупы и слегка поморщился. - Тут есть местечко поприятнее.

Сергей отвел меня в соседнее помещение, которого я не заметила в темноте склада и где, очевидно, прятался он сам в момент моего прибытия.

По всей видимости, оно служило "людям Марио" комнатой отдыха. Здесь и вправду было поприятнее - прежде всего потому, что не было развороченных пулями трупов.

Мы уселись в изумрудно-зеленые итальянские велюровые кресла. "Товарищ майор" смотрел теперь на меня отнюдь не только с дружеским интересом.

- А ты стала настоящей красоткой, Татка!

Впрочем, я всегда это знал.

- А вот ты раздобрел, Сергей Палыч, ох, раздобрел!

- Ой, не говори... Супруга запилила совсем.

Я, говорит, выходила замуж за стройного вьюноша, а теперь на тебя костюмов не напасешься.

Курю - жирею, бросаю курить - еще хуже... - Он достал пачку "Кэмэла". - Закуришь?.. Молодец. А я отравлюсь, с твоего позволения.

- А где твои очки. Серый? Операцию, что ли, сделал у Федорова?

- Шутишь! С моей-то работой?.. Контактные линзы, старушка. В нашем деле надо быть как можно незаметнее. А очки - признак индивидуальности! Кедров опять засмеялся, и я не поняла, шутит он или говорит серьезно.

Так вот он кто, мой "старый и верный друг"!

Нет, уж о нем-то я бы точно не вспомнила ни в жизнь. Спасибо, он сам обо мне "вспомнил"! Ну, что "старый" - это в самую точку: друга старее Сереги у меня просто и быть не могло, я тогда только-только вышла из пеленок. А вот насколько он верный... Ближайшее время покажет.

- Сколько же мы не виделись. Серый? Десяток лет, точно...

- Одиннадцать, Татка. Одиннадцать!

Мы росли с ним в одном городском дворе.

Вернее, Серый рос в нем, опережая меня на целых восемь лет, и отсюда была естественная разница наших интересов и нашего круга общения.

И все же между нами каким-то непостижимым образом установились прочные приятельские отношения - почти сразу же, едва я научилась выговаривать первые слова. Кстати, родные уверяли меня, что первым действительно сложным словом, произнесенным мною (после примитивных "мама", "деда", "тетя" и "дай!"), было именно его имя - "Сеежа"...