Марина Серова - Пропала собака

— Поеду, Зинаида Андреевна. Вам привезти племянника?

— Привези, если сможешь. Умница, девочка. Не забудь тут же вколоть Леониду ампулу, что я тебе прислала. Михаил, — обратилась она к Мертвяку, — высади ее у Комсомольской. Таня, когда дойдешь до квартиры, вынь ключ из-под обшивки левого нижнего угла. В квартире есть погреб, вход туда в моей спальне, прямо под кроватью: отыщешь углубление и три раза последовательно нажмешь на него. Будь осторожна, у Алексея может быть оружие, он какой-никакой все-таки мужчина. Достань его, быть может, он знает, где мой пес.

— Я поняла, Зинаида Андреевна. Как Сережа?

— На операционный стол его, — ответил вспотевший Малыш, — переливание крови, капельница и стимуляторы. Тогда выживет.

— Гм… — вдруг вдохновилась Зинаида Андреевна. — А что, если отвезти его в… Да ты иди, Танюша, иди, мы уже подъехали.

— Оставьте себе Сережину рацию, я буду звонить по ней.

— Номер знаешь?

— Там написано.

Дверь открыли, вышвырнули меня. Я действительно стояла на Комсомольской, в двух шагах от перекрестка. Если идти дальше по линии, окажешься у Липок, а там совсем рядом булгаковская «сталинка».

Теперь, на свежем воздухе, ко мне возвращались чувства; хотелось выть, рвать и метать, кусать локти. И всю дорогу я думала, как обойти Зинаиду Андреевну, которая заранее просчитала все мои действия, а также действия двух десятков совершенно разных людей — действия, приведшие в конце концов к нужному ей результату.

— Сергей, — прошептала я, — Сергей! — Нет, слезы лить мне было некогда. Замок поддался под натиском ключа и моих остервенелых усилий. В спальне действительно была кровать, а под ней, естественно, нашлось углубление, которое немедленно подалось вниз, как только я три раза нажала. Открылся люк. В подвале было темно. Оттуда тянуло сыростью и собачьим запахом.

— Булгаков! — приказала я. — Выходи. Иначе я тебя выкурю.

— Я поднимаюсь, — обреченно ответил тот и быстро вылез на свет Божий. Выглядел он беззащитным, помятым и безнадежно уставшим человеком, который пришел к последней черте, после которой перестают бороться. И, хотя этот человек был причастен к тому, что я пережила за городом у «сторожей», сейчас он оставался моей единственной надеждой.

— Ты сука, Булгаков. По твоему разрешению насилуют беззащитных женщин. И поэтому ты сейчас умрешь, — сказала я, стараясь быть яростной и отчетливой. Трактовать мое поведение было несложно: я мстила за все. Он так и подумал, болезненно искривился, сжался, но не закрыл глаза, твердо уставившись на меня.

Я выстрелила… в стену рядом с ним. Он дернулся, вскрикнул, осел на пол… через секунду открыл глаза. И тут же увидел мой прижатый к губам палец.

Я уже лихорадочно обыскивала себя, заодно оглядывая и комнату на предмет скрытой камеры.

«Жучок» нашелся практически сразу — он просто прилепился в складке куртки; камер в комнате не было. Накрыв микрофон подушкой, я подошла к Булгакову и присела. Он смотрел непонимающе, но в глазах уже теплилась надежда.

Мне почему-то не хотелось его презирать.

— Короче, — тихо сказала я, — там, под подушкой «жучок». Они слышали твой крик и звук падающего тела, теперь твоя тетка уверена, что ты мертв. Но ты жив, и, чтобы остаться в живых, нам обоим нужно кое-что сделать.

Он кивнул головой, пригладил седеющие волосы.

— Во-первых, ты должен все рассказать мне. Во-вторых, помочь найти ее пса. В-третьих…

— Это НЕ ЕЕ ПЕС, — прошептал Алексей Никитич.

— Что?

— Это не ее пес. Это мой Леонид, а не ее Лидер. Это мой, а не тот, который взял все призы и «Гран-при» и неожиданно сдох. Это мой, которого я сам тренировал и которого она хочет убить, потому что боится его. Он — единственный, кто может ее достать, потому что знает, как. Потому что натренирован.

— Ничего себе, — кивнула я, — дальше.

— Через две недели — выставка, а за ее ширмой — собачьи бои, величайшие по жестокости и масштабу изо всех проводимых ранее. Леонид — один из претендентов на финал и победу. Там будут люди со всего мира. Там будут ставки в десятки тысяч долларов… И она боится моего пса. — Он твердил это словно заклинание, как человек, который презирает себя за бессилие, но воспитал существо, способное сделать то, на что он сам неспособен.

— Где он?

— В подвале.

— Она дала мне пистолет с сонными зарядами И ампулой, которую велела вколоть Леониду после усыпления, мол, чтоб не умер.

— Покажите. — Я показала ампулу.

— Знаю, — сказал он, приходя в сильнейшее возбуждение. — Она наняла вас, потому что я спрятал Леонида, наняла, чтобы вы нашли его… и убили, сами того не зная!