Алексей Макеев - Чистосердечное убийство

— Так что же, ваших друзей интересуют конкретные участки, или они ждут от меня предложений?

— В принципе перечень экологически чистых участков Самарской области существует. Я бы даже сказал, что это многоуровневый список. Территории, которые пробить очень сложно и дорого, но возможно, если включать рычаги на федеральном уровне. Дальше идут те земли, отвод которых под строительство можно оформить на местном уровне, с долевым участием здешних чиновников и бизнеса. Третья группа — это участки, которые можно застраивать хоть сейчас, но у местных предпринимателей просто не хватает средств для их одновременного освоения. Тут и появляются инвесторы. Например, на Самарской Луке есть интересные участки, но построить там что-то практически невозможно. Нужны рычаги в Москве. В районе Куромоча строительство можно начинать хоть сейчас, но там все время над головой у жителей будут реветь авиационные двигатели. Там не место для элитного жилья. Хотелось бы начать с Бобровского района, но там не обойтись без некоторых шагов.

— Ладно, Лев Иванович, я вас понял. Вы, я вижу, имеете представление об области и о моей компании. Я ничего не знаю о тех людях, от имени которых вы сюда приехали. Но поговорить и попробовать можно. Я согласен на застройку в Бобровском районе. Начнем с того, что вы справьтесь с «Альтернативой», а я посмотрю, каковы ваши реальные возможности. Ведь согласиться на сотрудничество несложно. Проблема в другом, Лев Иванович. Я засвечу свои контакты с вашими друзьями, а они возьмут и не потянут нашу область. Я стану изгоем, персоной нон грата на рынке, человеком, который связался с пришлыми, чтобы ущемить интересы земляков. Чувствуете, какая может сложиться атмосфера на местном рынке?

— «Альтернатива»?.. Это название фирмы? — Гуров сделал непонимающее лицо. — Я полагал, что вам экологи больше мешают с интересным участком под Бобровом. Там ведь раньше были природоохранные территории. Местные экологи пытаются восстановить прежнее положение.

— Будет вам, Лев Иванович! — Воропаев рассмеялся. — Чувствую, что ваши московские друзья не очень хорошо изучили местные условия. — Строитель поднялся, опять глянул на наручные часы, снова сделался собранным и немного угрюмым. — Ладно, я вас услышал. Если все это серьезно, то почему бы мне не ввязаться в дележку участков?! Тем более что сам я их все не освою. Будут конкретные предложения, начнется и разговор. Бизнес есть бизнес.

Гуров проводил взглядом Воропаева, за которым снова увязалась его свита.

«Ладно, — подумал сыщик. — Теперь хотя бы понятна позиция Воропаева и его место в этом деле. Врать ему смысла не было. Ситуация такова, какова она есть. Тогда надо зайти с другой стороны», — решил Гуров и отправился к административному корпусу.

Профессор Изюмов находился в своем кабинете, но там царила суета, не дававшая Льву Ивановичу Гурову возможности приблизиться к проректору на расстояние вытянутой руки. В кабинет одна за другой входили женщины с папками, большими склеенными листами каких-то календарных планов. Гуров видел через открытую дверь, что профессор обменивался многозначительными взглядами с той или иной женщиной. Одной рукой он листал бумаги, другой держал возле уха трубку проводного телефона и устало с кем-то спорил по поводу какой-то практики и финансирования.

Наконец-то Гуров улучил момент и проник в кабинет вместе с парой почтенных дам, которые, как оказалось, пришли с диспетчерской таблицей распределения аудиторий.

— Не сейчас! — взмолился Изюмов, тут же извинился в трубку и объяснил, что этот возглас предназначался вовсе не телефонному абоненту.

Гуров понял, что грядет некий кризис процесса. Проректор вот-вот жахнет кулаком по столу, всех выгонит и громко захлопнет дверь за последним визитером. Однако этого не произошло. Изюмов вдруг обнаружил у себя в кабинете Льва Ивановича, скромно сидящего у стеночки, и тут же сделал виноватое лицо. Он замахал на всех присутствующих рукой, прося замолчать.

— Лев Иванович! — воскликнул Изюмов, вскакивая из кресла и обходя свой большой стол, захламленный бумагами. — Я что-то забыл? Мы с вами договаривались?

Гурову было жаль профессора, с другой стороны, он сам выбирал себе работу. Вполне мог бы не идти в проректоры, а спокойно преподавать на своей кафедре. Грех было не воспользоваться моментом. Тем более что лично Изюмову создавшаяся ситуация абсолютно ничем не грозила. Так, легкая досада, о которой он через несколько минут забудет, учитывая напряженную работу, просто кипящую в его кабинете.