Алексей Макеев: Кандидат от партии смерти

— Безумный день, — улыбнулся он «дежурному по этажу» с черным поясом по мордобою.

— И никакой, блин, женитьбы. Бывает, — отозвался страж. Наблюдательности парню хватило, а вот реакции — не совсем. — Постирать взял? — кивнул на плащ. — Не было у тебя такой хреновины.

— Постирать, — пробормотал Саша.

Щелчок в гулком подъезде прозвучал резко и почти музыкально. Охранник рухнул с открытым ртом. По стене потекло — как будто краску плеснули. Убийца переступил через тело. Мягко сбежал по лестнице. Последний охранник в заданном ареале дислоцировался вне дома. На крыльце его не было. И в окрестностях не очень-то просматривался. Но можно и, не видя, знать, что он сидит в беседке. На хруст гравия обозначились широкие плечи. Скрип носка, затаптывающего окурок.

— Отстрелялся, Санек?

Двусмысленность сказанного рассмешила убийцу. Издав короткий смешок, он упер в упругий живот пистолет. Здоровяк подпрыгнул, как будто ему гантель на ногу уронили. Без контрольного выстрела, к сожалению, не обошлось — темнота во дворе. До чего же слабое животное — этот человек. Кусочек мягкого свинца — и нет человека. Недосмотрел Создатель.

Только двое видели, как охранник с шефом поднялись в квартиру. Были еще двое, но им повезло — отпустил шеф. Несколько минут он сидел на корточках, готовый реагировать на любое движение постороннего. Но посторонний, даже если бы нашелся, не полез бы прощаться с жизнью. Черная тень поднялась с корточек, метнулась через двор, скользнула за угол…

Человек в добротном кашемировом пальто выслушал доклад и отключился. Дело сделано. Отчего же так неспокойно на душе? Злые кошки скребут. А может, беспокойство порождают не текущие проблемы, а что-то другое? Живешь вот так в водовороте разборок, не зная, откуда пуля прилетит, а из-за угла выскакивает пьяный псих на папиной машине, плохо различающий, где у него газ, где тормоз… и жалуйся потом на том свете, что ожидал не этого.

— Геннадий Тимофеевич, приехали… — потряс его за плечо телохранитель.

Человек открыл глаза. Прибыли. Вот она — родная крепость. Седьмой этаж. Предлагали щедрые строители двухъярусную квартиру, да он, подумав, отказался. Бегай по этим этажам в поисках молодой жены. Или ночью сослепу или спьяну загремишь с крутизны и доказывай потом в больнице, что ты не просто так рядовой гражданин, и нога у тебя достояние республики и срастись должна назавтра к утру. Кряхтя, он вылез из машины, размял стареющие кости. Довольно на сегодня приключений, хватит. Последнее приключение на сон грядущий (если осилит) — и до утра свободен…

Ступая в лифт за звероподобным телохранителем (в этом доме лифты работают круглосуточно), он втихомолку ухмыльнулся. Удивится сейчас Верка. На шею бросится. Любит она своего папика — не может не любить. Всегда встречает с распростертыми ногами. Дрессировке поддается — уже научилась газету приносить. Осталось тапки научить подавать… Предупредил утром, когда мурлыкала, почесывая ему спинку, что, возможно, не вернется вечером. Поездка намечалась — в Тараканский бор, навестить одного влиятельного «медвежонка» на бывшей госдаче. В баньке попариться, девчат помять, тайны частного порядка обсудить. Не срослось, однако, у «медвежонка» — сынок по пьяни сбил пешехода, вот и потребовалось срочное вмешательство папани — объяснять тупым ментам, что КПЗ (или как там его — ИВС?) — не место для порядочных людей. Звонил, умолял простить и отложить рандеву до завтра — «мол, сегодня я этого остолопа домой доставлю и как следует высеку, дабы неповадно было впредь…»

Накрылась, словом, поездка. Простим, причина уважительная. А потом этот жмур со своим рестораном: предлагаю встретиться, Геннадий Тимофеевич. Тема есть занятная. Ну и как, встретился? Занятная тема?

Выходя из лифта, он опять ощутил беспокойство. Сильное. Мельком глянул на белобрысого охранника по кличке Лом, карабкающегося по лестнице (он всегда параллельно лифту бегает и всегда не успевает), на Ракиту, сопящего в затылок. Есть у бугаев недостатки. Но личной преданностью просто умиляют. С этими парнями хоть в преисподнюю…

Одного поставил слева от двери, другого справа, осторожно вставил ключ, за ним другой — вошел в окутанную полумраком прихожую. И все внезапно понял — будто саблей по голове хлестнуло! Звуки из глубины квартиры! Дух чужой! Рванулся, ослепленный яростью, оттолкнув Ракиту, сбил фарфоровую статуэтку — бессмысленный подарок одного японского дельца, в бешенстве рванул дверь в спальню — влетел, сверкая очами…