Андрей Шахов - Судный день

- Занятно, - согласился Радченко.

Из служебного "Пассата" высунулся один из сотрудников и указал шефу на рацию в своей руке:

- Трост вышел на связь.

Алаталу без особой надежды достал из кармана пиджака свой аппарат:

- Слушаю.

- Они дерутся, - без эмоций сообщил Трост. - Старший и средний сцепились, повалились на пол и исчезли из поля зрения. Вижу только, как стол прыгает.

Алаталу и Радченко переглянулись.

- А третий?

- Парень по-прежнему сидит в кресле и на происходящее не реагирует.

Даже не смотрит на дерущихся.

- Это все?

- Пока все.

- Ладно, продолжай наблюдение, - в голосе Алаталу сквознул было проблеск надежды, но тут же испарился. - Если люди Олежика не появятся, это все равно ничего не значит. И придется ждать другого случая!

- Хочешь добраться сразу до двоих?

- Конечно! Олежик мне даже нужнее.

- На него есть хоть что-нибудь?

- Только детский лепет. Парень, между тем, просто выдающийся: знает четыре языка, профессиональный компьютерщик и владеет фирмой "Олеко". Слыхал о такой?

- Название знакомо, - кивнул Радченко. - А о предмете намечавшейся сделки что-нибудь известно?

- Нет. Но, зная Кульднока, могу предположить, что это партия фальшивой валюты.

Радченко глянул на все еще сидящего в машине Райсмика и вдруг спросил:

- Ты не в курсе, что сейчас творится в пассажирском порту?

- А, твой старый знакомый... этот...

- Дариев.

- Да. Султан...

- Хан, - нетерпеливо поправил Радченко. - Так что там?

- Не знаю, - перестрелка в пассажирском порту Алаталу не интересовала.

- Мы еще не связывались с выехавшей группой.

Из "Пассата" снова дали знать, что наблюдатель хочет что-то сообщить.

- Слушаю...

- Они собираются стрелять по улице! - затараторил Трост. - У молодого винтовка с оптическим прицелом, а средний пошел в другую комнату с гранатометом!

Алаталу и Радченко тревожно глянули в сторону порта. Почувствовав неладное, Райсмик вышел из машины и поспешил к коллегам.

- Парень стреляет! - крикнул Трост.

Полицейские уже и сами знали: замерев от изумления, они прислушались к доносящимся со стороны порта звонким хлопкам.

- Это не одна винтовка! - тревожно воскликнул Алаталу.

- Стрельба ведется из нескольких зданий, - пролепетал Трост.

- В кого?

- Они разгоняют прохожих, стреляют по асфальту у их ног.

Из "Пассата" снова выглянул сотрудник с рацией:

- Машины на Садама атакованы! Из домов по обе стороны улицы ведется автоматная стрельба!

- Кто-то пытается захватить весь порт, - сделал вывод потрясенный Райсмик.

- Уже захватил, - мрачно поправил Радченко. - Остались одни формальности.

За перекрестком Туукри и Уус-Садама загремели взрывы.

- Это не может быть Кульднок! - возмутился Алаталу. - Даже на Олежика не похоже!

Радченко энергично кивнул:

- Похоже, на планы твоих "подопечных" наложились задумки кого-то более крутого... - он вспомнил о Хане: "Неужели все это его рук дело? Тут что-то не то!" - Юло, свяжись с командованием Сил обороны - без армии здесь не обойдется.

- А мы? - спросил Райсмик.

- Нам необходимо немедленно перекрыть движение по всем огибающим порт дорогам. По Туукри в первую очередь!

- И увести людей из опасной зоны, - добавил Алаталу.

- Верно! - кивнул Радченко и побежал к машине.

Райсмик запрыгивал уже на ходу.

- Как думаете, к ужину управимся?

Радченко вырулил на дорогу и вдавил до упора педаль акселератора.

- Если не станешь строить из себя героя, то рано или поздно до дома доберешься.

- Какого героя, Гена Сергеевич? - удивился Райсмик.

- Напомнить историю с Питкой?

Году в девяносто первом Райсмик принял участие в захвате чешского гостя Карела Питки, промышлявшего поставками в Прагу эстонских и российских проституток. К делу Юри имел отношение косвенное, но, когда узнал, что чех захватил в заложницы четверых женщин, вызвался добровольцем - и был ранен.

- Так это когда было, - протянул Райсмик. - Молод был, в иностранные газеты попасть хотел. Теперь я мудр и осторожен.

- Не верю.

- Почему?

- Ты по-прежнему "тащишься" от рэпа.

***

Агафонов и Греховодников сидели за круглым столом в гостиной друг против друга и периодически поглядывали в распахнутое окно. Они нервничали.

Они знали: серьезный прокол в самом начале операции - примета скверная. Да и не давал покоя вопрос: с кем должны были встретиться хозяева кейса с белым порошком, и чего от них можно ожидать?

А растекшемуся по креслу Аликбекову было жаль несчастного Карцева.