Ника Шахова - Улыбка Авгура

Современной женщине, привыкшей самостоятельно заботиться о себе и рассчитывать исключительно на свои силы, способны испортить настроение только две вещи - это помятая шляпка и поехавший чулок.

Если такое случилось с утра пораньше, то весь день пойдет коту под хвост. Проверено. Дабы еще больше не навредить себе, лучше отложить важные дела на более удачный день и вернуться домой. Принять пенную ванну, выпить чашечку кофе (ни в коем случае не растворимого) и закрыться до вечера в перламутровой раковине своего невезения.

Я села в машину, закинув испорченную шляпку на заднее сидение, и поехала на улицу Подбельского, к Фабе. Во дворе небольшого опрятного домика, на идеально ровной и ухоженной грядке с луком копалась Вера молодая жена Фабы. Моя ровесница, между прочим. А Фаба - не дурак, совсем не дурак. С каждым браком его жены становились все моложе и моложе, пока не сравнялись возрастом со старшими детьми. Надеюсь, на этом он остановится. И до внуков дело не дойдет.

Вера выглядела изящно. Удивительно: ни резиновые сапоги, ни грубые перчатки до локтей, ни сильно потертые джинсы не портили общее впечатление. Завидую. У меня так не получается. Иной раз разоденусь, накрашусь, наверчу на голове что-нибудь эдакое, встану на шпильки, а выгляжу словно мурзилка в глубоком обмороке.

Я кашлянула, привлекая внимание. Увидев меня, Вера приветливо улыбнулась. Приятная женщина - мягкая, молчаливая. Понятно, почему Фаба не устоял.

- Добрый день, - поздоровалась я, открывая калитку, - Извините, что без приглашения, но мне срочно нужен Фабий Моисеевич.

- Конечно, Ника, проходи, - отозвалась она, разгибаясь и стягивая резиновые перчатки, - Мы всегда рады видеть тебя, - она скинула на пороге сапоги и провела меня в дом, - Нет-нет, что ты, не разувайся, - возмутилась она, заметив мое поползновение, - Проходи так... - и крикнула, - Фабушка, к тебе гостья!

Фаба читал книгу, изредка делая карандашные пометки на полях. Он был одет по-домашнему - в свободные фланелевые брюки и спортивную майку с номером на груди.

- Ве'гоника Васильна, душенька, - искренне обрадовался старик. Он отложил книгу и поспешил навстречу, по пути накидывая на плечи домашнюю куртку, - Че'гтовски `гад. Позвольте вашу `гучку, милая ба'гышня... Ве'гунчик, сооб'гази нам, солнышко, чайковского, чтобы душа, знаешь ли, `газве'гнулась и заиг'гала.

Или в этот час вы п'гедпочитаете кофе?

Мне бы в этот час водки - грамм двести, не меньше, чтоб упасть и забыться сном.

- Мне бы кофе.

Вера, мило улыбнувшись, ушла.

- П'гисаживайтесь, моя до'гогая... Как хо'гошо, что вы п'гишли. Я и сам соби'гался зайти. Но, позвольте, какой ужас, какой кошма'г! Представляю, что с Елизаветой Ка'гловной. Какой уда'г для нее! Следователь - болван. Я так ему и сказал: ищите, суда'гь, в д'гугом месте.

- Он не виноват, - неожиданно заступилась я за Хмурого, - Следствие обязано отработать все версии, а родственные разборки - это первое, что пришло бы на ум каждому, окажись он на месте следователя... Фабий Моисеевич, у меня к вам два вопроса, если позволите.

- Сп'гашивайте, голубушка, сп'гашивайте, о чем `гечь! - заливался соловьем старикан, - Всегда к вашим услугам.

Я медлила. Зная Фабу, я предполагала, что мои вопросы ему не понравятся. Вера, успевшая переодеться в цветастый сарафан, вкатила сервировочный столик с чашками и вазочкой, наполненной сдобным печеньем. Кофе был густой, ароматный, но, отметила я не без гордости, не такой хороший, как у Нюси. С нашей Нюсей никто не сравнится.

- Я вам не помешаю? - спросила женщина, кинув вопросительный взгляд в мою сторону.

- Конечно, нет, - заверила я ее, смущенно кашлянув, - Сначала я хотела извиниться за то, что фактически из-за нас вами заинтересовалась милиция. Я понимаю, это неприятно и все такое...

- Но вы же не виноваты, так что и извиняться не за что, - остановила меня Вера.

Я поблагодарила за понимание и перешла к делу:

- Фабий Моисеевич, скажите, насколько богатым был дядя Генрих?

Прямой вопрос шокировал старика. Фаба замер с открытым ртом. Зря я спросила напрямик. Эх, не подумала... Надо было огородами. Теперь придется объяснять.

- Завещание так и не найдено, Павлик в больнице, Греткиного жениха избили, а Макс пропал...

- Как пропал? - в один голос ахнули супруги, и лица у них одинаково вытянулись.

- Ушел из дома и не вернулся. Сегодня прислал письмо, вот... - я протянула Фабе открытку.

- Не может быть... Неве'гоятно! Бедная Лиза... Столько бед свалилось на ее голову - ай-ай-ай... - от сочувствия у него заслезились глаза, Скажите, до'гогая, они что... - он деликатно помялся, - Поссо'гились?