Мэри Кларк - Розы для возлюбленной

— Разве могут нового судью назначить сразу в апелляционный суд? — возразила Дейдра.

— Какая разница! У нас ведь с тобой, ма, ничего уже не осталось. Только время, правда?

Скип признался, что отказался сегодня говорить по телефону с позвонившей ему Бес.

— Ма, Бес должна устраивать свою жизнь без меня. Это ей никогда не удастся, если она так и будет вечно привязана ко мне и к моим проблемам.

— Скип, но Бес ведь любит тебя!

— Значит, пусть полюбит кого-то другого. Я ведь когда-то умудрился влюбиться в другую, правда?

— О, Скип! — Дейдра Реардон почувствовала, что ей становится трудно дышать. После этого у нее обычно начинала неметь рука, а потом появлялась острая боль в груди. Доктор предупредил ее, что если проводимая на следующей неделе специальная процедура не улучшит положения, то придется делать еще одну операцию на сосудах. Об этом Скипу мать пока не говорила. Да и теперь не скажет, незачем.

Дейдра едва сдерживала слезы, так ей было больно смотреть в печальные глаза сына. Ведь Скип всегда был таким хорошим мальчиком. Когда он рос, у нее с ним никогда не возникало ни малейших проблем. Даже совсем маленьким, если он вдруг уставал, он и то не капризничал. Дейдра любила рассказывать один случай, приключившийся, когда Скип был совсем малышом. Он потихоньку ушел из гостиной, где мать усадила его, пока готовила ужин, притопал в свою спальню, вытащил из кроватки сквозь прутья одеяло и, завернувшись в него, улегся спать на пол, под кроватку.

Не обнаружив сына в гостиной, мать принялась метаться по их маленькой квартирке, зовя малыша. Больше всего она испугалась того, что он как-то сумел выйти на улицу и там потеряться. То же примерно чувство отчаяния охватило Дейдру и сейчас. Она вновь как бы теряла Скипа, хотя и в другом смысле.

Невольно она протянула к сыну руку, но натолкнулась на стекло перегородки. Она хотела обнять его, прижать к себе этого прекрасного, замечательного человека, своего сына. Хотела сказать ему, чтобы он не беспокоился, что все будет хорошо. Поговорить так, как не раз в прошлые годы, когда что-то беспокоило Скипа. И вдруг она поняла, что именно должна сказать Скипу сейчас.

— Скип, я не хочу, чтобы ты говорил подобные вещи. Ты не можешь решать за Бес, любить ей тебя или нет. Потому что она действительно тебя любит. Ну а я, я пойду к этой твоей Керри Макграт. Ведь почему-то она пришла и встретилась с тобой. Люди из прокуратуры просто так в тюрьму к осужденным не заходят. Я выясню, почему она вдруг тобою заинтересовалась, а потом столь же неожиданно утратила интерес. Но и ты должен мне помочь. И не смей подводить меня, говоря мне подобные вещи.

Время свидания, как всегда, быстро подошло к концу. Дейдре удалось-таки сдержать слезы до того момента, как охранник увел Скипа. Потом она быстро вытерла мокрые глаза руками. Губы ее сжались в плотную полоску, она встала, подождала, пока боль в груди утихнет, и решительным шагом направилась к выходу.

«Погода, как в ноябре, — размышляла Барбара Томпкинс, проходя свои обычные десять кварталов пути из офиса фирмы, расположенного на пересечении Шестьдесят Восьмой улицы и Медисон-авеню, к себе домой на перекресток Шестьдесят Первой улицы и Третьей авеню. — Надо было одеть что-нибудь потеплее». Но что значат какие-то минуты дискомфорта в сравнении с прекрасным расположением духа, в котором она пребывала уже долгое время!

Не проходило дня, чтобы она не возвращалась радостными мыслями к чуду, совершенному для нее доктором Смитом. Сейчас просто невозможно было представить, что всего каких-то два года назад она работала в захолустной рекламной конторке в Олбани и занималась тем, что пробивала в журналах упоминания о той или иной крохотной косметической фирме.

Ненси Пирс была одной из немногих ее тогдашних клиенток, общение с которыми доставляло удовольствие. Ненси всегда в шутку и всерьез прикидывалась некоей «простушкой Джейн» с сильно развитым комплексом неполноценности, порожденным постоянной работой в контакте с самыми роскошными манекенщицами. И неожиданно Ненси ушла в продолжительный отпуск и вернулась уже выглядя «на миллион долларов». Откровенно, даже с чувством гордости, поведала она всем вокруг, что сделала пластическую операцию.

— Послушай, — сказала она тогда Барбаре, — у моей сестры лицо «мисс Америки», но при этом она вынуждена все время бороться, причем, безуспешно, с лишним весом. Так вот, она мне все время твердит, что в ней, в ее теле, живет некая худенькая, стройненькая девчонка, которая изо всех сил стремится вырваться на свободу, наружу. А я себе всегда говорила, что во мне живет другая, очень симпатичная девчонка, которая тоже пытается вырваться наружу. Моя сестра пошла за помощью к врачам в клинику «Золотая дверь». Ну а я — я выбрала доктора Смита.