Адам Холл - Мат красному королю

— Хьюго, — сказала Мелоди, — борьба умов меня утомляет. Это скучно. К тому же я безоружна, а выступаю против такого мастера. Я готова признать твое превосходство. — Слабый свет с улицы падал на ее лицо. Здесь, в этой комнате, они оба совершили переход из дня в ночь. — Да, я боялась, что Эверет помешает нам. Он несколько назойлив. С тех пор, как два дня назад он вернулся из Штатов, я не знаю покоя. Я…

— Он прилетел самолетом?

— Да, а что?

— Прилетел, потому что узнал о гибели Брейна?

Она долго молчала, потом тихо проговорила:

— Ну да, ты же за работой… Тебя интересует Дэвид и все, что имеет отношение к его жизни. Что ж, хочу предложить тебе сделку. Мне в общем-то все равно, что ты о нем узнаешь, а никто на свете тебе не расскажет о нем столько, сколько я.

Впервые он услышал в ее голосе совершенно искреннюю ноту.

— Мне еще ни разу не приходилось уговаривать мужчину сделать то, что я хочу. Особенно это — завтра я собираюсь на несколько дней поехать на южное побережье Франции. Так вот, мне бы хотелось, чтобы ты поехал со мной. И если ты поедешь, я расскажу тебе о Дэвиде. Такую я предлагаю тебе сделку.

— Зачем ты едешь? — вежливо осведомился Бишоп.

— Отчасти затем, чтобы освободиться от Эверета. Если поедешь, пожалуйста, не говори, что ты со мной. Ему известно твое имя, и он может узнать, куда ты делся. И тогда он отправится следом.

— Зачем ему отправляться следом? — так же вежливо спросил он.

Кулачок ее давил на его руку. В голосе слышалось раздражение:

— Может, вам это представляется невероятным, профессор, но он добивается меня.

В слабом сумеречном свете Мелоди увидела, что Бишоп улыбается, и процедила сквозь зубы:

— Моя злость тебя забавляет?

— Не совсем так. Смех — странная вещь. Стоит кому-то споткнуться и растянуться во весь рост, большинство из нас с трудом сдерживает смех. А если это наш лучший друг, то мы просто держимся за бока. За последние несколько минут я тебя немножечко узнал. И твое отчаяние стало из-за этого смешнее.

Он чувствовал ее ярость, просто осязал на расстоянии.

— Я немедленно уйду отсюда, если ты не перестанешь кривляться, — прошипела Мелоди.

— Не думаю, что уйдешь. Но я, во всяком случае, действительно перестану. Такие спектакли быстро надоедают.

— Никогда в жизни не встречала такого бездушного эгоиста…

— Сегодня ты получила массу новых впечатлений. И я тоже.

Мелоди вздрогнула всем телом от изумления, когда Бишоп поцеловал ее в губы. Потом застыла, не откликаясь, затаив дыхание. Он слышал, как бьется ее сердце. Наконец она отозвалась на его ласку и ответила глубоким французским поцелуем.

— Ты мастер неожиданностей, — через мгновение сказала она.

— Но ведь ты всю жизнь ждешь именно этого.

— Только не от тебя. Что тебя заставило?

— Глупость. Потому что ты перестала заставлять меня это делать.

— А не потому, что тебе захотелось?

— Это без слов понятно.

— Ты что же, возвращаешься к жизни?

Он покачал головой.

— Нет, но ведь и у смерти бывают иногда выходные.

Она допила виски и минуту смотрела на него.

— Ну вот, я начинаю тебя меньше ненавидеть.

— Не становись сентиментальной.

Мелоди расхохоталась.

— Со мной этого давно не бывало, Хьюго.

— Чего?

— Чтобы я так смеялась.

— Звучит приятно. На слух — приятно.

— Это приятно и на ощупь.

— Может, дело в виски.

— Нет. В тебе. Поехали со мной в Монте-Карло, милый.

— Хорошо, — ответил Бишоп.

Глаза ее округлились.

— Еще одна неожиданность. Я думала, мне придется преодолеть массу препятствий, прежде чем ты согласишься. Ты легок на подъем?

— И свободен от любви.

Она опустила свой бокал на стол и сжала его локти. Голос стал хриплым от волнения.

— Завтра? Самолетом?

— Да, утром.

Мелоди заговорила быстро, не выбирая и не обдумывая слов. Поэтому выходило искренне:

— Не знаю почему, но я волнуюсь. Может потому, что после того, как погиб Дэвид, мне хотелось уехать, может потому, что нужно сбежать от Эверета, когда он здесь. Есть и еще одна причина, о которой я пока не могу тебе сказать. И я взволнована тем, что ты согласился ехать со мной. Просто дух захватывает, как на гребне волны. Ты незаметно проник мне под кожу, и я вся горю. Со мной такое редко бывает.

Губы ее раскрылись, и в быстрой, хищной улыбке мелькнули белые зубы.

— Это прекрасно, — сдавленно произнесла она.

Бишоп взял у нее бокал и вместе со своим пошел к бару.

— Послушай, Мелоди, — сказал он через плечо. — Я по-прежнему считаю тебя опасной. И ядовитой. И я нисколько не верю твоим словам. В тебе слишком много тела и мало сердца. А мозги твои повернуты так, что ни один мужчина не сможет продержаться с тобой и пяти минут, если забудет об опасности.