Марина Серова: Бывших любовниц не бывает

– Продолжаем! – Крапивин вытер пот со лба.

– Вы уверены? – уточнил Мельников.

Крапивин кивнул:

– Я и сам подумывал… Нет больше сил… Сколько можно?! Я уже забыл, когда нормально спал ночью… Закурить можно?

Следователь кивнул, Крапивин достал из кармана пачку синей «Явы».

– Пишите… Только, это… Можно, я расскажу все с самого начала? Просто для того, чтобы вам все стало понятно, а то еще скажете: вот, мол, изверг какой! А я не изверг, честное слово! Я – нормальный человек…

– Нормальный? – невольно усмехнулся Мельников. – Ну-ну…

Крапивин глубоко затянулся:

– А чем, по-вашему, я ненормален? Я тоже хотел любви, семьи, счастья… Разве не этого хотят все люди? Я хотел быть любимым, успешным человеком… Но с работой мне не везло с самого начала: меня не хотели печатать, редакторы говорили, что мои статьи неинтересны, неактуальны и тому подобное… Сначала мне казалось, что они просто завидуют мне, придираются по пустякам, но со временем я вынужден был признать: я действительно не блещу талантами…

«И это еще мягко сказано!» – подумала я, но вслух ничего не сказала. Я была безмерно рада, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки и идет к завершению. Я незаметно включила в сумочке диктофон и записывала речь Крапивина, так, на всякий случай. По мере того как он рассказывал, ему становилось легче, по крайней мере, мне так казалось.

– Почему же вы не сменили профессию? – не удержался от вопроса Андрей.

– Я окончил Московский институт журналистики! – с гордостью заявил Василий. – А потом, ничего другого я не умею… Вот и бил в одну точку, думал, со временем «распишусь», и все наладится… Не получилось. Заработки были мизерными, мы с другом сняли комнатенку у одной бабки-алкашки, я и ел-то далеко не каждый день, проще говоря, голодал…

– Ты только на жалость не дави, – предупредил Коломеец, – не ты один хреново жил. Я могу тебе сотню подобных историй рассказать…

– Не надо, – отмахнулся Крапивин. – Я не давлю на жалость, я хочу, чтобы вы поняли… Короче, познакомившись с Мариной, я с удивлением увидел, что есть и совсем другая жизнь! Сытая, спокойная, размеренная… Когда не надо думать, где перехватить полтинник на обед, на что купить обувь, а то старые туфли уже совсем развалились. Марина жила в другом мире. Ее отец когда-то открыл риелторскую фирму, где она работала рядовым риелтором, помогала отцу. У них был неплохой достаток, приличная квартира… Старшая ее сестра, Карина, к тому времени уже вышла замуж и жила отдельно, так что в трехкомнатной квартире Марина осталась с родителями. Единственное, что омрачало наши отношения, – ее внешность. Если бы вы видели ее фигуру!..

– Мы видели фото вашей супруги, – успокоил журналиста Мельников, – продолжайте.

– Видели? Где? Ах, ну да… Так вот. Марина была далеко не красавицей, на момент нашего знакомства ей исполнилось двадцать пять лет, но еще ни один парень не осчастливил ее своим вниманием. Она просто бросалась на пацанов! Открыто им навязывалась. А они шарахались от нее… Ну, я и подумал: если я окажу ей знаки внимания, она же просто обалдеет от счастья! Сделал ей пару комплиментов – не ее внешности, нет. Уму и золотому характеру! Она аж засветилась… То да се… Короче, через пару месяцев я и сам поверил, что она умна, интеллигентна, прекрасно воспитана и талантлива. Я стал часто бывать у нее дома, ее мама кормила меня домашними щами и пирожками, а папа предложил стать риелтором в их фирме. Я, естественно, отказался – ну, какой из меня риелтор? Я свято верил в то, что со временем стану хорошим журналистом.

Крапивин на минуту замолчал, покрутил головой, словно вспомнив что-то, потом, затянувшись и выпустив дым, продолжил:

– Свадьбу ее родители отгрохали такую, что мои коллеги-журналисты ахнули. В одном из самых дорогих ресторанов собралось больше сотни гостей! Потом нас вдвоем на три дня поселили в шикарной гостинице, затем отправили в кругосветное путешествие… Это была сказка, я ходил буквально опьяненный всем этим… А потом начались будни. Марина работала риелтором, часто выезжала на показ квартир, я сидел дома, писал статьи… Потом у нас родилась дочка. Вот тут сказка начала медленно превращаться в «ужастик». Спокойная, выдержанная Марина вдруг стала стервой. Она начала пилить меня, попрекать деньгами. Говорила, что я сижу на шее у нее и ее родителей, что я – бездарь и нахлебник. Это было ужасно! Дочка подрастала, становилась похожей на маму. Клянусь, я старался зарабатывать изо всех сил, писал и писал, пытаясь быть непохожим на других журналистов. Я все еще надеялся, что меня оценят, разглядят мой талант, хотя эта надежда таяла с каждым днем…