Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

Современники вспоминают, как на одно из собраний клуба, проходивших в общем обеденном зале, Дороти Сэйерс явилась в костюме для игры в регби, а на груди у нее красовались огромные часы. Во время обеда обсуждали известного дирижера; мисс Сэйерс объявила, что он дирижирует, словно пьяная мельница, — и тут же, вскочив, принялась размахивать руками, чтобы наглядно продемонстрировать, как именно. Тяжелые часы прыгали на ее обширной груди. Зрелище это совершенно парализовало посетителей ресторана.

Детективный клуб ни в коей мере не ставил себе целью стать профсоюзом.

Напротив, это был узкий круг избранных, компания друзей и единомышленников. В начале своего существования клуб объединял около трех десятков писателей, к началу Второй мировой войны в него вступили еще человек десять.

С самого начала члены клуба приняли два важных решения: во-первых, членские взносы будут чисто номинальными и, во-вторых, у клуба должно быть свое помещение. На первый взгляд эти решения могли показаться взаимоисключающими, однако выход был найден: писатели стали публиковать коллективные опусы и на вырученные деньги содержали штаб-квартиру на Джеррард-стрит, 31, с библиотекой и коллекцией гравюр. На время войны клуб был распущен, а после возобновил свою деятельность, переехав на новое место.

Клуб взял на вооружение десять правил Рональда Нокса, несколько переработав и сократив их; в новом варианте запрещалось делать убийцами слуг и вводить «любовный интерес».

Г. К. Честертон был первым председателем («правителем») клуба — в 1933 году он опубликовал в журнале «Стрэнд» что-то вроде манифеста, в котором разъяснял публике принципы и ритуалы этой «небольшой компании заговорщиков». Помимо «более высокой и идеальной цели развлечься», писал Честертон, клуб имеет целью сделать два утверждения:

(1) Детективная история — это история, и она подчиняется тем же законам повествования, что и любовная история, волшебная история и любая другая литературная форма, и (2) писатель, сочиняющий детективную историю, — это писатель, который имеет обычные писательские обязательства перед Богом и людьми — как если бы он сочинял эпос или трагедии.

Говоря о критериях отбора авторов, Честертон не упускает случая пнуть самого знаменитого автора триллеров: «Не думаю, чтобы клуб мог ужиться с той колоссальной международной популярностью, какой обладает, к примеру, Эдгар Уоллес. Я говорю это не потому, что его произведения — бестселлеры, а потому, что они — массовая продукция. Мы все получаем удовольствие от его изобретательных сюжетов, однако подобный тип сюжета непременно приводит к той неловкости, какую мы склонны испытывать при появлении Вездесущего Китайца или Лиги алых скорпионов».

Клуб строго придерживался этого формального ограничения: принимались только авторы «чистого детектива» — ни в коем случае не триллера и не шпионского романа. Попасть в Детективный клуб было непросто, но писатель, удостоившийся этой чести, тут же оказывался в числе мастеров жанра. Для вступления требовалась рекомендация двух членов клуба («поручителей») и согласие всех остальных. Ежемесячные собрания проходили обычно в неформальной обстановке, в каком-нибудь ресторанчике в Сохо, однако обряд инициации обставлялся гораздо более торжественно — новых членов принимали в клуб на ежегодном банкете в знаменитом «Кафе-Рояль» на Риджент-стрит (до обеда, чтобы никто не забыл своей роли).

Сохранилось несколько подробных описаний ритуала инициации. Новичок должен был принести клятву (текст которой был написан Дороти Сэйерс), положив руку на череп с горящей внутри свечой. Череп хранился в клубе и носил имя Эрик [5] Это был настоящий человеческий череп, добытый для клуба мужем Элен Симпсон (он был хирургом). Эрик — единственная реликвия клуба, пережившая войну, он и сегодня участвует в торжественных церемониях мастеров детектива. .

Церемония начиналась с того, что президент спрашивал зловещим голосом: «Что означают эти огни и это напоминание о нашей бренности?» (кивок в сторону Эрика). Секретарь в ответ на это представлял двух кандидатов. Каждого из них спрашивали, тверд ли он в своем желании вступить в клуб. «Да, таково мое желание», — отвечал кандидат.