Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

Но Бекас, как нарочно, ничего не спрашивал. Он достал из пачки сигарету, долго разминал ее, потом сунул в рот и, щелкнув зажигалкой, несколько секунд держал ее, не поднося к сигарете. И тем временем не спускал глаз с молодой артистки. Не выдержав его взгляда, она порывисто встала.

— Стало быть, вы ее убили, — повторил полицейский тихо, словно рассуждая сам с собой.

Наконец он зажег сигарету.

— А как? — теперь уже громко спросил он.

— Кинжалом, — ответила девушка.

Она точно отвечала хорошо затверженный урок.

— Ах, кинжалом! И когда же это случилось?

— Варги явилась ко мне в гримерную. Устроила сцену, как и вчера. Грозила выгнать из театра. Обзывала проституткой. Говорила, что Арис все равно меня бросит. И я решилась. После ее ухода посидела немного и пошла к ней. Она была одна. За поясом у нее торчал кинжал, настоящий, — ей для роли дали. Она опять стала надо мной издеваться. Ну, я выхватила кинжал и ударила. А потом убежала к себе. Никто меня не видел.

Глубоко затянувшись, Бекас с шумом выпустил дым.

— Так-так, понятно.

Она с тревогой взглянула на полицейского. Он будто посмеивается над ней.

— А дверь? — вдруг спросил Бекас.

— Какая дверь?

— Дверь ее гримерной. Ведь она оказалась заперта изнутри. Ее тоже вы заперли?

Нелли растерялась. Долго обдумывала свой ответ. Видимо, боялась, что ей не поверят.

— Н-нет. Не знаю… Вероятно, она сама.

— Убитая?

— Ну, может, она не сразу умерла.

— Когда вы уходили, она была на ногах?

— Не знаю. Я не смотрела. Я ударила ее кинжалом и тотчас выбежала.

Бекас походил немного по кабинету. Потом вдруг остановился перед девушкой и в упор на нее посмотрел.

— Зачем вам понадобились эти небылицы? — жестко спросил он.

Нелли Карзи побледнела еще больше.

— Зачем?

Она с трудом сдерживала слезы.

— К о г о в ы х о т и т е в ы г о р о д и т ь? — не сводя с нее глаз, проговорил полицейский.

На эстраде «Роз руж» аргентинка с тоской пела о своей далекой родине. Сидя вполоборота, Макрис смотрел на нее. Бармен обслуживал новых посетителей.

Выходит, Роза Варги в годы оккупации была замужем и скрывала это. Ему казалось, он так много о ней знает: связь с шефом итальянской разведки, с немцами, с англичанами, — но о ее замужестве слышал впервые. И, скорее всего, в театре этого тоже не знают. Макрис бросил взгляд в другой конец зала, где бармен наливал виски новым посетителям. Яркая личность: дежурная улыбка на смуглом, словно высеченном из гранита лице, орлиный нос, густые седые волосы. Чем только он в своей жизни не занимался, в какие переделки не попадал! Сколько раз сидел, и не только на родине! Сразу после освобождения его судили за коллаборационизм, но он ухитрился выйти сухим из воды. Темная личность, но не лишен обаяния. К тому же много знает.

На эстраде шикарного афинского кабаре по-прежнему звучали печальные любовные напевы гаучо из аргентинских пампасов. Бармен вернулся к Макрису.

— Ну, так на чем же мы остановились?

— Разговор шел о ее муже, — сказал журналист.

— Ах, да… Мировой был парень.

Макрис поднес бармену спичку, потом стал раскуривать свою трубку.

— Так он был твоим приятелем?

— Да.

— И кто же его убил?

— Неизвестно, — пожимая плечами, ответил тот. — Время-то какое было! Одни считали, что сами немцы, другие говорили, вроде английский агент. — Бармен отрывисто засмеялся и подмигнул. — Он и англичанам успел насолить.

— Каким образом?

Заметив, что стакан Макриса пуст, бармен опять его наполнил.

— У него в заведении немцы взяли английского агента и на другой день расстреляли. История это темная, но англичане, видимо, сочли, что он выдал.

— А что, у него было свое заведение? — спросил Макрис.

— Клуб. Подпольный, конечно, но немцам это было известно.

— А как его звали, Розиного мужа?

— Ангелоглу. Макис Ангелоглу. Под этим именем он жил во время оккупации. Но оно не настоящее.

— А настоящее?

Бармен рассмеялся каким-то неприятным смехом, обнажив два ряда ровных белых зубов.

— Я знал его как Ангелоглу. А настоящее одному богу известно.

Макрис сделал большой глоток коньяку. Ангелоглу… Он как будто слышал это имя.

— Ты с ним во время оккупации познакомился?

— Да. Я сначала у него работал. По-моему, он не из Афин. Во всяком случае, я его раньше в Афинах не видел. О своем прошлом он никогда не рассказывал. Скрытный был человек, зато щедрый. Деньгам счета не знал.

Раздались аплодисменты. Кончив петь, аргентинка подошла и села за столик с друзьями. А на эстраду выпорхнули французские балеринки в одних коротеньких юбочках. Облокотившись о стойку, бармен наклонился к Макрису.