Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

— Несчастный случай, — сказал я.

— Несчастный для службы безопасности! — уточнил шеф, словно я имел в виду что-то другое. — Непоправимый несчастный случай! Но хуже всего то, что при обыске у него ничего не нашли. Ровным счетом ничего! Ни в карманах, ни в подошвах, ни в каблуках… При нем не было никаких документов, по которым можно было бы установить его личность.

— Значит, кто он, нам неизвестно? — спросил Менеджер.

Шеф ответил одними глазами: «Нет». И продолжил:

— Я думаю, не надо вам объяснять, что парню из кафе «Спорт» я ничего не сказал о его смерти. Наоборот, я все время твердил, что его соучастник арестован и мы его допрашиваем. А еще как бы невзначай заметил: мы, дескать, на этом допросе получили весьма интересные сведения. Парень довольно безучастно спросил, что за сведения, и добавил: «Вообще-то, мы никакие не соучастники». Я решил не углубляться в дискуссию и сказал: «Как только закончат очередной допрос, я прикажу привести его и тебя в мой кабинет и устрою вам очную ставку». Парень не испугался. На его лице я не заметил ни малейшего волнения. «Именно этого я и добиваюсь! Я требую, чтобы вы устроили нам очную ставку», — сказал он.

— А вы уже сообщили ему, что завтра мы повезем его в Центр? — спросил я.

— Не торопись! — ответил шеф. — Сначала послушайте, как я вел допрос. Меня, сами понимаете, очень сковывало то, что один из подследственных уже не мог дать мне показаний. К тому же его соучастник — исходить, конечно, следует из того, что он соучастник, — отрицает всякую связь с ним. Обыск на квартире ничего не дал, равно как и опрос соседей и сослуживцев. Я все время консультировался по телефону с Центром. Какое решение принять? Отпустить его? Нет, это исключено. Допросить его не столь деликатными методами, какими я пользовался до сих пор? Можно, конечно, устроить допрос и в иной обстановке. Но Центр строго-настрого это запретил и приказал ввести в действие план.

Ну вот, теперь сделаем небольшое отступление и вернемся к нашему парню. Когда с Центром все было оговорено, я приказал опять привести его сюда — это было полчаса назад — и объявил, что завтра мы переводим его в Центр, в столицу. Потом добавил, что его соучастник, согласно директиве Центра, уже отправлен туда. Следовательно, очная ставка состоится там. Парень опять вел себя очень спокойно. «Зря вы меня мучите! — сказал он со вздохом. — Все равно у вас ничего не выйдет».

Вот и все мои непосредственные, как говорится, личные контакты с парнем из кафе «Спорт». Его отвели в «зал ожидания», и, как мне сообщили, когда я возвращался из фотолаборатории, сейчас он ходит из угла в угол и непрерывно курит. За ним все время ведется наблюдение: скрытая камера фиксирует все его движения.

— Мне не терпится услышать, что это за план, о котором вы говорили, — сказал Менеджер.

— План — детище Центра. Не знаю, кто его автор. Возможно даже, электронно-вычислительная машина. А может, это плод коллективного творчества. Одно могу сказать с полной уверенностью: он гениален. Какой замысел, как все продумано, разработано! Не план, а само совершенство! Да-да, точнее не скажешь! — Шеф подошел к столу и сел в кресло. Немного помолчав, он зажег сигарету и продолжил: — А сейчас я позволю себе еще одно отступление. Зигзагов, правда, многовато, но иначе нельзя. Вы должны четко, во всей объемности представить себе то пространство, в котором будет передвигаться объект. Точнее — мы будем его передвигать. Согласно плану. Рассмотрим исходные данные и решим, уместно ли в данном случае применение плана. Во-первых, у нас имеется письмо, полученное сегодня утром от неизвестного осведомителя. Вы о нем знаете. Само по себе письмо не внушает стопроцентного доверия. Однако человек с фотографии в самом деле появился в кафе «Спорт». К сожалению, взять живым его не удалось.

Этот субъект — назовем его «номер один» — почти наверняка был злоумышленником, чего не скажешь о втором номере. Ведь до сих пор остается вероятность, что встреча в кафе была случайной. Но не менее вероятно и то, что она была условленной, конспиративной. И парень — как раз тот, с которым должен был встретиться номер первый, иными словами — его соучастник. Правда, конкретных улик у нас нет. Да что там — не только конкретных, но и вообще никаких! Такие вот дела.

Долго оттягивать очную ставку нельзя. Парень может заподозрить, что устраивать ее не с кем: либо мы не смогли того арестовать, либо случилось то, что случилось. Повторяю: мы не располагаем совершенно никакими уликами. Можно, конечно, его освободить и установить за ним слежку, но где гарантии, что он от нас не ускользнет? Или допросить с пристрастием — как мы это умеем. Но если он хитер — а это не исключено, — то, видя, что первый номер не появляется, он поймет, что у нас против него нет никаких улик, и станет все отрицать. Или выберет тактику молчания на допросах, даже самых жестоких, пока в итоге мы не получим еще один труп. Видите, сколько здесь нерешенных проблем?