Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

Как видно, сведения, переданные майором по телефону, не заинтересовали того, кому он звонил. Положив трубку, он обратился к Аристидису:

— Прекрасно! Вы исполнили свой долг, и мы вас благодарим.

Иными словами: ступай, откуда пришел. Аристидис вышел из кабинета с таким чувством, будто потерял лотерейный билет с крупным выигрышем.

Страшно расстроенный, он шел по улице, как вдруг рядом раздался голос:

— Можно вас на минутку?

Подняв голову, он увидел того самого сухопарого человека, с восковым лицом, который только что сидел в кабинете гестаповского начальника.

— Конечно… С удовольствием… Мы, кажется, немного знакомы… — забормотал Аристидис.

Сухопарый взял его под руку и повел к стоявшему невдалеке черному автомобилю.

— Я отвезу вас, куда пожелаете. По дороге поговорим.

— Мне нужно на Ларисский вокзал…

Автомобиль тут же тронулся с места.

— Вы упоминали об утреннем поезде на Салоники… Расскажите, пожалуйста, все сначала.

Не успев закончить рассказ, Аристидис понял, что везут его не на Ларисский вокзал, и, стараясь подавить тревогу, спросил:

— Куда мы едем?

Не отвечая, его спутник вел машину по направлению к дачному поселку Экали.

Осень только наступила. Утром прошел проливной дождь, и от раскисших дорог, куда с гор намыло землю и мелкие камешки, шел пар. Солнце еще грело по-летнему.

Остановив машину на небольшой площади, немец вышел, коротко бросив Аристидису:

— Придется пройтись пешком.

Аристидис догадался: сухопарый нарочно оставил машину подальше от того места, куда они направлялись, чтобы не привлекать к себе внимания. Им действительно пришлось пройти шагов двести, прежде чем незнакомец привел его на какую-то виллу.

Посреди просторного холла в кресле-качалке дремал старик в домашнем халате. Холл был заставлен антикварной мебелью и картинами, дорогими изделиями из фарфора и хрусталя. Торговый инспектор разбирался в таких вещах, и у него даже глаза заблестели: словно в музей попал.

И он не ошибся. Старичок по имени Вильгельм Поссель возглавлял тайную организацию «Отто» по изъятию и вывозу в Германию сокровищ искусства из оккупированных стран. А патриоты в этих странах создавали специальные группы, чтобы помешать грабежу.

Некогда Поссель торговал подержанными вещами в Берлине и оказывал большие услуги нацистам. Например, помог им деньгами после неудавшегося путча. Когда же нацизм окреп, Поссель разбогател на конфискации имущества и в результате налетов на дома евреев и прочих, неугодных нацизму. Потом началась война, и он вызвался создать эту грабительскую организацию. А сухопарый с восковым лицом — Максимилиан Рандеке — был его правой рукой.

Как только они вошли в холл, Рандеке молча указал Аристидису на стул, а сам стал тихо разговаривать со стариком по-немецки.

— Кажется, наш поезд в опасности…

Привстав в кресле, старик взглянул на него так, словно только что очнулся от летаргического сна. Между собой они называли его так: н а ш п о е з д. Это была последняя отправка из Греции, потому они сочли, что настала пора позаботиться и о себе. Всякий раз, когда им удавалось отправить очередную партию ценностей, они радовались своей победе. Само собой, наиболее крупная добыча доставалась нацистской верхушке, но и сами они изрядно грели руки.

— Кто еще знает о поезде?

— Кроме нас двоих и человека, который едет с артистами, никто.

— Тогда… кто же еще сюда впутался? Или это совпадение? Как по-твоему, Макс?

— Не люблю я совпадений…

— Я тоже… Что будем делать?

— Попытаюсь зацепиться за что-нибудь…

— Прекрасно! Постарайся сделать все, что в твоих силах. А я пойду спать — так вымотался, пока вытаскивал и перевозил вещи.

Старик удалился в соседнюю комнату, а Макс неподвижно стоял посреди холла, словно находился на распутье. И вдруг вспомнил про Аристидиса. Тот сидел затаив дыхание, чтобы не мешать этим двоим, которых мысленно уже произвел в «великие». Взяв с большого стола флорентийской работы вазу с фруктами, Макс поставил ее на резной китайский столик возле торгового инспектора.

— Угощайтесь!

— Благодарю! — Аристидис оценил по достоинству любезность немца.

В то же время он безуспешно пытался встретиться глазами с немцем. Но тот, не взглянув на него, ушел в свой кабинет, где не было ничего, кроме стола с телефоном и простого стула. Он придерживался убеждения, что в рабочей комнате ничто не должно отвлекать человека от дела.