Юлия Шилова: Я буду мстить

Я смотрела на упрямо звонивший телефон. Говорить ни с кем не хотелось. В конце концов я не выдержала и сняла трубку.

– Слушаю, – сухо сказала я.

– Женя, здравствуй. Это Роберт. Прими мои соболезнования по случаю смерти отца. Звонил мой сводный брат.

– Принимаю, – я глубоко вдохнула.

– Извини, что не успел на похороны. Меня не отпустили с работы. Ты же знаешь, как я сильно загружен. Любой простой – катастрофическая потеря денег. – распинался брат, пытаясь оправдать свое долгое молчание. Я резко перебила его:

– Можешь не продолжать. Извиняю.

– Женя, ты сильно не расстраивайся. Я прекрасно понимаю, как много для тебя значил отец. Он тебя вырастил и любил как родного ребенка. Наверно, даже больше, чем меня… Ты держись. Ты только держись. В общем, я завтра прилетаю. Ты сможешь встретить меня в аэропорту? Записывай номер рейса.

У меня задрожали руки, комната поплыла перед глазами, но я записала все, что продиктовал сводный брат.

– Женя, и еще, я буду не один – Не один?

– Я приеду со своей девушкой У тебя появилась девушка?

– Да, я скоро женюсь, – восторженно сообщил брат и, словно пытаясь успокоить самого себя, сказал:

– Как-никак тридцать лет. Пора бы остепениться.

– И когда ты собрался остепеняться?

– Через пару месяцев. Можешь меня поздравить. Вчера я подал заявление. Шестнадцатого сентября состоится мое бракосочетание.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я тебя поздравляю.

– Ну ладно. Все остальное обговорим при встрече. Как только в трубке послышались короткие гудки, я швырнула ее на пол, налила себе виски, плюхнулась в огромное белоснежное кресло и закурила.

Интересно, о чем мой братец собрался говорить со мной при встрече?! Об этом огромном доме, который больше похож на замок или самый настоящий сказочный дворец, о моем так называемом отце или об этом проклятом завещании, которое он оставил?! Через два месяца мой дорогой братик женится, а это значит, что появится еще один претендент на наследство. Два месяца… Два месяца на то, чтобы единственным претендентом на отцово наследство осталась я… Я заслужила этот роскошный дом, эту умопомрачительную обстановку… Я выстрадала все это и имею на это полное право. Я пошла в каминный зал и тупо остановилась перед фотографией отца, висевшей над камином. Потом сняла ее и внимательно всмотрелась в это до боли знакомое лицо. В камине еще горел огонь. Сев на корточки, я стала отрывать маленькие кусочки картона и кидала их в огонь. Когда фотография полностью сгорела, я нехорошо улыбнулась, зажгла свечки и с подсвечником в руках стала бродить по дому.

Наверное, обычный человек чокнулся бы, попав в этот дом с его огромными, погруженными в темноту комнатами. Может быть, потому, что я сова, я боюсь света – в солнечные дни чувствую себя особенно уязвимой и незащищенной. То ли дело, когда темно! Я раба ночи и ее преданное дитя. На моих окнах рольставни. Я практически их не открываю. Не пользуюсь и выключателями: ненавижу яркие люстры, которые обожал мой отец и навешал их по несколько в каждой комнате. Я всегда передвигаюсь по дому с подсвечником и восхищаюсь запахом догорающей свечи. Каждый месяц отец уезжал в командировку, и тогда весь дом погружался в беспросветную темноту… Но он возвращался, открывались жалюзи, горел свет, работал телевизор, играла музыка… В те дни, когда он был дома, я становилась мрачной, чувствовала себя ужасно подавленной и глубоко несчастной. Он снова уезжал, я брала подсвечник и погружалась в свой собственный мир, понятный только мне одной.

Раздался телефонный звонок, от неожиданности я вздрогнула. Наверняка опять брат. Да какой он мне, к черту, брат! Так, человек, с которым пришло мое унылое, ничем не примечательное детство!

Я сняла трубку и затаила дыхание.

– Женечка, здравствуй. Это дядя Игорь тебя беспокоит.

– Здравствуйте, – буркнула я и напряглась как струна. Звонил один на многочисленных знакомых отца. Я никогда не любила его знакомых… Наверное, это оттого, что очень сильно не любила отца.

– Женечка, через чае к тебе подъедет один из моих доверенных людей. Дела в тем, что твой отец не успел мне передать очень важные для меня бумаги… Я заплатил за них твоему отцу приличные деньги, но так и не получил…

– Но ведь он скоропостижно умер…

– В том-то и дело. В общем, к тебе приедет мой человек. Ты ему отдашь, падки. Ты же знаешь, я принял довольно активное участие в похоронах, внес посильный вклад…