Юлия Шилова - Ликвидатор

– Что?

– Я говорю, вам краску принести?

– Нет, спасибо. Не надо. Возраст украшает человека. Его скрывает лишь тот, кто его стыдится. А мне нечего стыдиться. Я такая, какая есть.

Девица не могла не заметить, в каком я состоянии, и, довольная собой, многозначительно улыбнулась. Затем она обняла Пашку и радостно защебетала:

– Паш, а пойдем на ВДНХ погуляем. Мы с тобой там уже месяца три не гуляли. Последний раз, кажется, в мае были. Ты мне еще красивый букет подарил.

На чертовом колесе катал и веселых горках, а потом мы с тобой обедали в летнем ресторане и катались на лодке. Ты еще кормил лебедей. Так здорово было!

В этот момент я была похожа на побитую собаку. Отодвинув седую прядь и спрятав ее за ухо, я опустила глаза и поджала губы. Затем вспомнила Маринкины слова, и мне показалось, что она все-таки права. И в самом деле, все, что она говорила, – верно. Я сама придумала себе головную боль, которую потом когда-нибудь придется лечить при любом раскладе. Так стоит ли допускать, чтобы голова болела постоянно, ведь это может перейти в мигрень. Не лучше ли убить боль в самом начале болезни и жить себе припеваючи?! Ведь когда мы любим, мы утрачиваем способность здраво мыслить. Мы начинаем рассуждать трезво только тогда, когда пересилим боль и очнемся от дурмана.

Прищурившись, я посмотрела на эту парочку, улыбнулась, погладила Пашку по голове и весело произнесла:

– И действительно, что сидеть ласты парить! Сходите, погуляйте! Ты, Пашенька, обязательно покатай эту малолетнюю дурочку на лодочке и не забудь ей купить пакетик чипсов с чупа-чупсом и подари ей букетик дешевых одуванчиков. Я думаю, что ей это будет в самый раз.

Любка открыла рот и уставилась на Пашку. Я пошла к выходу и бросила напоследок:

– Рот закрой, а то ворона залетит. Склюет твой язык, чем тогда Пашку удивлять будешь?!

Вернувшись в комнату, я схватила Маринку за руку и в сердцах произнесла:

– Наливай по стопочке и дергаем отсюда!

– Что случилось? – перепугалась та.

– Все поняла! Все! – закричала я что было сил.

– Поняла, так не ори, – прошептала Маринка и вылила мне остатки «Джокера».

Осушив содержимое стопки до дна, я схватила Маринку за рукав и потащила ее к входной двери.

– Жанночка, успокойся, – причитала она. – Скажи правду. Ты зашла, а он ее трахает? Вот поганец! Чтоб у него писька отсохла!

Не говоря ни слова, я дернула входную дверь, но она была закрыта.

Ключей в двери не было. Я развернулась на сто восемьдесят градусов и увидела перед собой Пашку. Он стоял в дверном проеме и смотрел на меня. Где-то сзади маячила Любка.

– Дай ключи, – сквозь зубы процедила я.

– Зачем?

– Затем!

– Далеко собрались?

– Открой дверь и мотай со своей малолеткой на ВДНХ.

– Извращенец! По тебе тюрьма плачет за развращение несовершеннолетних!

– встряла вылетевшая из комнаты Маринка.

Я перевела взгляд в ее сторону и тихо сказала:

– Ты-то хоть замолчи, ради Бога. Надоела!

– А почему я должна молчать. Ты моя подруга, и я имею право за тебя заступиться. Хорошо, что эти его качества сразу проявились.

– Какие качества? – не поняла я.

– Самые обыкновенные, дура! У тебя дочь растет, подумай о ней! Если он так просто эту малолетку отодрал ,на балконе в тот момент, когда мы с тобой мирно сидели на кухне, то представь, что было бы, если бы ты с ним стала жить!

Ты только представь, что бы он смог сделать с твоей дочерью!!!

– О Господи, – простонала я и схватилась за голову.

– Ну хватит! – вмешался Пашка, схватил нас с Маринкой за руки и оттащил к балкону. Затем он открыл входную дверь, подтолкнул Любку к выходу и сказал:

– Иди дома посиди. Сейчас не до тебя.

– Может, я что-то смогу для тебя сделать, – простонала она.

– Иди, девочка, все, что ты смогла, ты уже сделала, – выпалила Маринка.

– Паша, я не могу оставить тебя с этими ненормальными. Я за тебя боюсь, – шипела Любка.

Он взял ее за шкирку и сурово сказал:

– Да уйди ты, ради Бога! Пошла домой! Иди к экзаменам готовься!

– Не смей на меня кричать, Пашенька!

– Пошла вон! – Пашка вытолкал ее на лестничную площадку и закрыл дверь.

Затем он презрительно посмотрел на нас и злобно произнес:

– Нахрюкались…

– Что?! Мы-то нахрюкались, а вот вы – натрахались, – не удержалась Маринка.

– Открой дверь, Паша, я хочу уйти, – отрешенно сказала я.

– Куда ты хочешь уйти?

– Куда угодно. Но здесь я не останусь.

– Переночуй здесь, а завтра уйдешь. Я не могу отпустить тебя на ночь глядя.