Юлия Шилова - Во имя денег

– Тогда почему же ты не сказал об этом Лютому? Почему не уговорил его оставить меня в покое?

– Потому что Лютый не поверит. Других причин нет. Лютый – тяжелый человек. Как втемяшит себе что-нибудь в голову, потом не отскребешь. Я хотел заснять твою встречу с мужем на камеру! Кассету с записью отдал бы потом браткам.

Пусть посмотрят и своими глазами убедятся, какой твой Пашка жук. Дом купил, телкой молодой обзавелся… Если бы я просто рассказал об этом – меня бы обсмеяли: мол, купился, питерский хрен.

А когда увидят – вопросов больше нет. В криминальном мире не верят словам, Катюша, там верят фактам.

– Да, красиво у тебя получается… Но сегодня утром ты так плохо обо мне отзывался. Называл меня дурочкой… А я и есть дурочка. Дурочка, которую кинул муж. Дурочка, которую облапошил… любовник.

– Катя, пойми, я это говорил для того, чтобы Лютый не догадался, что у нас возникли серьезные отношения. Он узнает об этом позже, не сейчас. Я ведь пока не доказал твою невиновность.

– А что было бы, если бы Лютый сегодня узнал о наших отношениях?

– Он бы перестал мне доверять. Понимаешь, тебя подозревают в тайном сговоре с мужем. Я обязан тебя оправдать, когда я сделаю это, я смогу заявить о наших с тобой отношениях.

– И часто ты так помогаешь своему братцу? – криво усмехнулась я. – Часто тебе приходится быть любовником подозреваемых женщин?

– Катюша, перестань! Я даже рад, что этот разговор наконец состоялся. Больше мне нечего скрывать. Знаешь, мне стало намного легче.

Словно груз с плеч упал…

– Сегодня утром ты обещал Лютому убить Пашку, а следом меня.

– Твоего Пашку и так убьют, я не сомневаюсь. Такие вещи не прощают. Кто испачкает об него руки – не знаю. Возможно, кто-то из людей Лютого. Но запомни, тебе лично ничего не грозит.

Когда мы найдем этот гребаный дипломат, я сделаю тебе предложение. Я хочу на тебе жениться, Катя. А сейчас убери пистолет. Отдай его мне. Это не игрушка, девочка моя. Он может нечаянно выстрелить.

– Я тебе не девочка. Я не верю тебе – Не верю!

– Ты должна мне поверить, Катюша! Я не причиню тебе зла. Я по-настоящему тебя люблю.

Дай мне пистолет.

– Нет, – уперлась я. – Сегодня утром ты сказал Лютому, что убьешь меня при первой же возможности. Я не верю ни одному твоему слову. Я вообще тебе больше не верю!

– Катя, я твой друг. Я все рассказал…

– Я не верю тебе, Эдик, то есть… Петр… – Пистолет, в моих руках предательски задрожал.

«Эдик» не преминул воспользоваться этим.

– Иди ко мне, моя девочка, – прошептал он, медленно приближаясь.

– Стой, – крикнула я и непроизвольно нажала на курок. Схватившись за плечо, «Эдик» упал на пол. Пуля вошла в то самое место, где несколько дней назад был бифштекс. Только на этот раз кровь была настоящей.

Быстро одевшись, я собрала доллары и сунула их в карман. Затем посмотрела на громко стонавшего «Эдика» и, заглушая в себе вдруг возникшее чувство жалости, сквозь зубы произнесла:

– Потерпи, я сейчас вызову «скорую». Извини, что так вышло. Сам накликал… Я не верю ни тебе, ни Лютому, ни Пашке. Впрочем, с последним я разберусь сама. Ты, пожалуйста, больше не лезь в мои дела. Уезжай в Питер. Можешь доложить своему братану, что не справился с заданием.

Я полечу в Париж и поговорю с Пашей. Он вернет все до копеечки, я добьюсь этого. Жаль, конечно, что наши с тобой отношения закончились именно так. А я-то дура чуть было в тебя не влюбилась…

Ладно, чуть не считается. Знаешь, любовь – это болезнь, а любую болезнь можно излечить. Главное – вовремя подобрать нужное лекарство…

– Катя, ты., ты?.. – подбирая слова, прошептал «Эдик».

– Закрой рану, – бросив ему полотенце, сказала я, – а то потеряешь много крови, да и хозяйке ковер испортишь.

«Эдик» позеленел. Глядя на него по-прежнему с усмешкой, я вызвала «скорую», и стала собирать сумку. Надо торопиться – времени нет…

– Катя, не уходи… – В глазах «Эдика» появились слезы.

– «Скорая» приедет, скажешь, что чистил пистолет и случайно выстрелил. На, держи свою пушку, сценарист, бросив пистолет на пол, я схватила сумку и выбежала за дверь. Во дворе села на лавочку и принялась ждать «скорую». Она приехала минут через сорок. «За это время вполне можно было отбросить копыта, – с раздражением подумала я, – Ничего, „Эдик“ живучий, да и рана у него несерьезная… Так, пустячок…»

Пожилой врач управился на удивление быстро, даже быстрее, чем я ожидала. «Пуля навылет прошла, – донесся до меня глуховатый баритон. – Предлагал в больницу – не поехал. Деньги на лапу дал, подлец…» Вид у врача был донельзя обиженный, будто он не деньги получил, пинок под зад.