Баян Ширянов - Дуэль

- Кикоз.

Старик кивнул:

- Открывай...

Глава 17.

Витя воспринимал сразу две картинки. Одну "видел" он сам. На ней был старик с крючковатыми хищными пальцами, в дорогом шерстяном костюме, прекрасно сидевшем на мафиози, с нимбом коротких волос, седых и, одновременно, не утративших густоты, со свёрнутым носом. Витя подумал, что это увечье должно мешать старику нормально говорить, но, из-за врождённой глухоты, мальчик не мог лично проверить эту догадку, а только слушая ушами кого-то еще. Это был, так сказать, первый слой изображения.

На него накладывался ещё один, недоступный простому восприятию. Хумчанин воспринимал тонкие излучения Рыбака и они складывались в цветную картинку, которая говорила о его визави гораздо больше, чем физический, хотя и тоже воспринимаемый исключительно с помощью ясновидения, облик.

Аура наркодельца представляла собой странное сочетание света и тьмы. Она буквально кричала о коварстве, порочности, беспринципности своего носителя и, одновременно, показывала его недюжинный ум и своеобразную извращённую мудрость, направленную лишь на приобретение всё большей и большей власти над людьми.

Второе изображение, которое воспринимал парень, исходило от самого Рыбака. Витя видел себя его глазами. Взгляд старика был проницателен. Он, как блестящий физиономист, сразу понял, что сидящий перед ним, несмотря на детскую внешность, не по годам развит и обладает чёткими моральными критериями.

Оценка старика, высказанная не словами, а комплексом ощущений была, с одной стороны, лестна Вите, но, с другой, заставляла насторожиться. Всё окружающее Рыбак рассматривал с позиций прагматического использования. И юный хумчанин исключением не был.

Однако, когда Витя попытался заглянуть глубже в мысли Рыбака, он был несколько обескуражен. Мафиози обладал хорошей защитой и прочесть у него удавалось лишь сиюминутные намерения и мысли. Всё остальное, казалось, было покрыто непроницаемой скорлупой.

Теперь мальчик понял, почему старик, несмотря на несколько попыток убить его всё ещё жив. Рыбак оказался непредсказуем. Не в такой степени, как был непредсказуем наставник мальчика, дядя Игорь, но и той, которой обладал Рыбак, хватило для его спасения от рук запрограммированных киллеров.

- Ну, здравствуй... - проговорил старик.

Витя услышал как он воспринимает собственный голос и находит его достаточно выразительным и, сообразно моменту, ласково-прочувствованным. Однако, за внешней искренностью интонаций чувствовался некий подвох.

- Здравствуйте... - ответил мальчик и почти увидел, как в испуге, словно потревоженные цветастые гуппи, заметались в голове наркодельца его мысли. Рыбак впервые в жизни слышал телепатический голос.

- Как дела?

Подоплёка этого вопроса была ясна Вите ещё до того, как прозвучали сами эти слова. Если он ответит, что недоволен своей жизнью, то старый мафиози будет заливаться соловьем, расписывая прелести жизни под его защитой. Но это для чего-то ему было нужно, и Витя решил выяснить для чего именно.

- Что вы от меня хотите?

Старик, к его чести, отреагировал моментально. Слова его даже опережали мысли:

- От тебя - ничего...

Хумчанин отметил, что в этот момент старик говорил предельно искренне. Но это была искренность момента. Поняв натуру Рыбака, Витя мог теперь отличать, когда тот говорит то, что хотел бы услышать его собеседник и слова, идущие действительно от самого наркобарона.

- Просто я знаю, что ты, волей случая, попал в нехорошие руки...

- А ваши руки лучше? - задал невинный вопрос мальчик. Наркоделец смутился, но лишь на долю секунды:

- Я стар... - вздохнул мафиози. - Другому я мог бы солгать, что жизнь больше не доставляет мне радости, но ты-то понимаешь, что это не так...

С этим Витя не мог не согласиться. Действительно, в старом теле бурлила неуёмная энергия.

- Я буду наслаждаться каждым мгновением моего существования... До самой смерти... Кто знает, может, и там, за гранью, есть свои наслаждения?.. Иногда мне кажется, что когда я умру и попаду в ад, или в какое-нибудь другое неприятное место, то и там я смогу найти для себя удовольствия... Нет, смерти я не боюсь... Тревожит меня другое... К моему сожалению, ты слишком молод... Это и счастье твоё, и твоё проклятие... Но я бы мог устроить твоё будущее...

- Как? - Витя чувствовал, что все эти разговоры, как сжимающаяся паутина, подводят его к какой-то ловушке. Уточнить про счастье и проклятье он решил несколько позже.