Баян Ширянов - Дуэль

- Доброе утро. Я ухожу. Надо поговорить...

- Сейчас.

Совершив утренний туалет, Пономарь присел к Сергею Владимировичу.

- Ну, что случилось?

- Пока ничего, но может...

Фээсбэшник не спеша намазал тост сперва маслом, потом клубничным джемом, с хрустом откусил свой бутерброд. Прожевал, и лишь после этих необходимых приготовлений сказал:

- Дело в Яичнице...

- Подгорела? - усмехнулся Дарофеев.

- Типа того. Пока ты договаривался с Рыбаком о дуэли, мне удалось кое что узнать.

- Да, - кивнул целитель, - помню, уже рассказывал, старая Витина программа и все такое...

- Именно, - кивнул Изотов. - Сейчас они встретятся в живую. Неизвестно, чем это чревато. Поэтому, очень прошу, контролируй абсолютно все. Не оставляй их наедине ни на секунду...

- Да, уж как-нибудь это я бы сообразил... - ехидно промолвил Пономарь.

- Ладно, извини... Я и забыл... Ты уже другой...

- Другой, - согласился Игорь Сергеевич. - Был бы вчерашним - убил бы этого Корня не задумываясь.

- Постой, - сообразил фээсбэшник, - так ты с ним что, встречался?

- Навестил, - закивал Дарофеев. Он коротко описал свое ночное посещение мафиози. Всю вторую часть рассказа Изотов едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеха. И лишь когда целитель закончил, позволил себе негромко похохотать.

- Ну, ты хорош был! Представляю... - и добавил, уже серьезным голосом, да, а чего ты добивался этим экстравагантным появлением? Я почти уверен, что наш Корень не такой дурак, чтобы не догадаться о том, кто это был на самом деле.

Пожав плечами, целитель с вызовом посмотрел на майора:

- Не знаю! Взбрело в голову - и отправился...

- Не хочу тебя огорчать, но тот Пономарь, которого я знал, никогда не совершал необдуманных действий. Дарофеев усмехнулся половиной рта:

- Пока что Пономарь - это я. И я открою тебе страшную тайну. Пономарь совершал их во множестве. Другое дело, что он всегда находил такое объяснение, что они начинали казаться единственно верными.

А сейчас можешь считать, что я решил просто безвредно пошалить. Разве это не достаточная причина?

Сергей Владимирович не нашел что на это ответить.

- Или тебе больше нравится такая версия: Корень и так уже находится в смятении чувств. Поэтому я решил подтолкнуть его как раз к необдуманным действиям, в расчете на то, что он наделает ошибок и, тем самым, избавит меня от необходимости уничтожать его самому. Карму, видишь ли блюду...

После этих фраз фээсбэшник лишь махнул рукой:

- Поступай как знаешь...

- Извини... - потупился Игорь Сергеевич. - Понимаешь, все не так просто. Я помню теперь все, что я делал за прошлый год. Помню, но толку от этого нет почти никакого. Да, в такой ситуации я поступал так, а не иначе... Но почему я совершал именно такие поступки - не знаю. Не понимаю, в конце концов!.. Нет базы... А она должна быть. Должна быть именно в моей оставшейся заблокированной памяти... И я очень надеюсь на твою помощь...

Глава 30.

Настроение у Рыбака в то утро случилось скверное. Большую часть ночи он не мог заснуть, не помогало даже патентованное американское снотворное. Но едва наркоделец закрыл глаза, как тут же раздался осторожный стук в дверь.

Взглянув на часы, старый мафиози обнаружил, что уже идет десятый час утра.

- Эй, - крикнул вор в законе своему телохранителю, - посмотри, кого принесло.

Тот осмотрел в глазок и доложил:

- Кикоз.

Чертыхнувшись, Рыбак решил, что примет своего помощника в горизонтальном положении и приказал:

- Впусти.

Если Зарайский приперся лично - это значило, что у него есть какая-то информация, которую он не захотел сообщать по телефону, несмотря на то, что линия наркобарона была на двести пятьдесят процентов защищена от прослушивания.

Пощелкав замками, телохран отворил дверь в камеру. Та открылась бесшумно и на пороге возник Иван Ильич.

Рыбак никогда раньше не видел своего заместителя в таком состоянии. Казалось, Кикоза пропустили через мясорубку и, как попало, слепили наново. Его взгляд блуждал, в нем чувствовалась странная затравленность. Лицо, несмотря на то, что оно, как всегда, было гладко выбрито, походило на морду бомжа, несколько минут назад вытащенного из помойки и обряженного в дорогой костюм.

Оглядев тусклым взором камеру Рыбака, Кикоз прошел к креслу и, не спросив позволения, тяжело рухнул в него.

- Что, мать твою, произошло? - сурово спросил мафиози.

- Пономарь... - криво ухмыльнулся Зарайский.

- Что "Пономарь"?

- Напал...

- И?

- Увел пацана, - будничным тоном проговорил Иван Ильич.