Екатерина Лесина: Лунный камень мадам Ленорман

Франц же…

Он встает из-за стола раньше других и уходит к себе. Просит не беспокоить.

Анна исполняет просьбу. День за днем. У нее не болит горло, и красный след прошел. Она стала спать спокойно, больше не видя во снах ни сестры, ни родителей, словно кто-то всесильный взял и стер то болезненное прошлое, которое преследовало Анну.

Но и будущее оставил неясным.

Иногда она плакала – бессмысленные слезы, но позволявшие душе очиститься от нагара глупых эмоций. И выплакавшись, Анна запиралась в своей комнате, сидела до утра, до слепоты в глазах вглядываясь в задернутые дождем окна. Но большую часть времени она пребывала в странном полусне-полуяви, когда все происходящее вокруг осознавалось, однако словно бы не касалось ее, Анны.

– Не спеши бежать, – сказала ей как-то мадам Евгения, и эта подброшенная мысль прочно укоренилась в сознании Анны.

Бежать.

Прочь из дома, ставшего чужим, впрочем, никогда-то он не принадлежал Анне! Прочь с острова, который является тюрьмой, от человека, что спрятался от Анны. Там, в большом мире, она найдет для себя местечко, устроится гувернанткой или же в компаньонки подастся, главное, что забудет о нем.

Попытается.

Конечно, вновь протянется нить из писем и слов, привычное зло, но Анна сумеет.

И она вновь и вновь складывала вещи в саквояж, не решаясь, впрочем, обратиться с просьбой. Остров был тем и хорош, что уйти без ведома хозяина не представлялось возможным. Но однажды Анна все ж решилась.

Она постучала в дверь, и дверь открылась сразу, точно Франц ждал ее визита. Он выглядел уставшим и… больным? Бледный какой, на лбу – испарина, дышит тяжело, как после долгого бега.

– Здравствуй, – Анна уже видела его за завтраком, и он эхом отозвался:

– Здравствуй.

– Я уезжаю…

Молчание.

Почему не остановит? Словом? Жестом? Намека довольно, что Анна и вправду ему нужна не как часть безумного его плана, на сама по себе.

– Я… буду писать.

Анна сделала шаг назад.

– Стой, – он вдруг оказался рядом и, схватив за руку, болезненно сжал. – Ты не уйдешь, Анна. Я не позволю, слышишь?

– Слышу.

– Ты моя, – его глаза вспыхнули. – Только моя и ничья больше, ясно?

– Ты сам от меня заперся.

– Я не был уверен, что… – Франц тряхнул головой. – Пять лет я мучил тебя. И едва не убил, я не знал, захочешь ли ты меня видеть. Остаться со мной. И я решил, что, если ты уйдешь, не стану удерживать. Я позабочусь о тебе, куплю дом, назначу содержание. Так я думал. Но видишь ли, Анна, ты пришла, а я не готов тебя отпустить.

– Жаль, – она позволила себе прикоснуться. – Если бы я знала, я пришла бы раньше… рассказать тебе, что я видела тогда?

– Я знаю.

Потому как видел то же самое? Анна вновь позволила себе поверить. В конце концов, разве так уж сложно воплотить в жизнь подобное предсказание?

Младшенькая вновь добралась до гардеробного шкафа, пусть не с фломастерами, но с клеем и крупными покупными стразами, которые и наклеила на светлое Галкино пальто. Галка со вздохом отвесила младшенькой подзатыльник и проворчала:

– Долго не гуляй.

– Не буду.

– И вообще не гуляй. Он тебе не пара.

– Слышала уже. – Машка обувалась поспешно, сама не понимая, чего именно боится: того, что Галка вдруг запрет ее дома, или что Мефодий передумает.

Он ведь не звонил, целую неделю не звонил, а Машка разве что не спала с телефоном в обнимку. И она прекрасно понимала, что глупо ждать звонка, что у него дела, и вообще между ними ничего, помимо обоюдной симпатии, которая далеко не повод для знакомства, не было, но…

Ей же кольцо надо вернуть.

А кольцо – предлог, только вот смелости набрать его номер не хватало. И когда телефон зазвонил, Машка с раздражением бросила:

– Алло…

Номер был незнакомым.

– Привет, – раздался такой родной голос. – Ты меня не забыла?

– Нет. – Она, заплетавшая младшей косички, расческу выронила.

– Приходи на свидание…

– Куда?

– Придумаем.

– А когда?

– Завтра, – Мефодий, кажется, смутился и уточнил: – Придешь?

– Приду.

И завтра наступило как-то слишком уж быстро. Машка чувствовала себя не готовой… да, она надела новую юбку, шерстяную, в клетку. И пальто тоже почти новое, симпатичное, темно-зеленое с рыжим лисьим воротником, но…

Галка права. Что у них с Мефодием может быть общего?

Одно приключение.

Старый дом на острове, который не сгорел, но мог бы… убийца… расследование и допросы, к счастью, недолгие: знала Машка не так уж и много.