Алёна Белозерская: Исповедь соблазнительницы

– Утром я разговаривал с бароном и рекомендовал ему оставить вас здесь еще на десять дней. Видите ли, мне кажется, что в свете произошедших событий… – доктор тактично замолчал, давая ей понять, что он имеет в виду, – это будет наилучшим способом отвлечь вас от неприятных мыслей. Мы назначим вам новые восстановительные процедуры. Я не хотел бы выписывать вам антидепрессанты. Конечно же, после случившегося, – доктор старательно избегал слова «самоубийство», – вы кажетесь несколько подавленной, но это не та угнетенность, которая бывает при невротической депрессии. Как вы считаете, я прав?

– Почему вы меня спрашиваете? Я же не врач.

– Мне важно услышать ваше мнение, – настаивал Уэбстер. – Вы знаете себя лучше, чем кто-либо другой. Что вы думаете о своем внутреннем состоянии?

Ольга слегка растерялась, но не подала виду. Доктор был первым человеком, который спросил, что она чувствует. Она с благодарностью посмотрела в его глаза и улыбнулась:

– Думаю, вы правы, Джулиан. Мне не нужны ни успокоительные, ни какие-либо другие лекарства. Все, что необходимо, – это несколько дней отдыха.

Неожиданный звонок телефона нарушил душевную атмосферу, которая воцарилась в комнате. Доктор снял трубку. Оттуда послышалась быстрая речь, но, о чем именно говорилось, Ольга не смогла разобрать.

– Подготовьте вторую операционную, – ответил врач и поднялся.

Он провел ее до двери.

– Отдыхайте, Ольга. Увидимся завтра, а сегодня я желаю вам хорошего вечера.

Кабинет доктора Уэбстера находился в рабочем крыле здания на втором этаже. Здесь не было номеров клиентов, только кабинеты для косметических процедур и две операционные пластической хирургии. На первом этаже спортивный зал, сауна, бассейн.

Подходя к лестнице, Ольга заметила, как двери транспортного лифта открылись и оттуда на каталке вывезли женщину, прикрытую простыней. Лицо ее было в крови, которая лилась из рассеченной брови. Ольга отскочила в сторону, пропуская медиков.

Ночью она ворочалась в постели, вспоминая глубокую рану на лице девушки и заплывшие кровью глаза. Ей стало страшно: в той юной девочке она видела себя, видела синяки на своих плечах, разбитые в кровь губы, распухшие суставы на пальцах и содранную кожу на руках. Через все это Ольга прошла, пытаясь защититься от побоев мужа. Ольга знала, что та дама находится здесь не потому, что попала в аварию. В этом случае «Скорая помощь» привезла бы ее в городскую клинику. Она здесь, потому что богата и пытается скрыть от общественности следы насилия. Или потому что богат тот, кто совершил с ней это, и теперь заметает следы, передав жертву опытным хирургам.

Утром Ольга не спустилась к завтраку, что не прошло не замеченным для доктора Уэбстера. Он позвонил ей в номер, спрашивая о причинах отсутствия. Ольга соврала, сказав, что нехорошо себя чувствует. К ней сразу же прислали врача, который измерил температуру, давление, прослушал дыхание. Ольга мысленно ругала себя за эту маленькую ложь, поскольку она принесла ей больше хлопот, чем нежеланный завтрак. Врач удалился, оставив в коробочке массу таблеток. Ольга смахнула их в верхний ящик тумбочки. Затем приняла душ, сделала легкий макияж и решила прогуляться по парку.

Она уже сворачивала на небольшую аллею, ведущую к реке, когда услышала голос:

– Наверное, сегодня будет дождь.

Ольга обернулась. В шезлонге полулежала молодая девушка, ноги ее были прикрыты одеялом. Светлые волосы собраны в пучок на затылке, лоб перевязан. Распухшее лицо ее ужасало дикостью красок – от грязно-бордового до сине-фиолетового цвета. Нос казался огромным, но, похоже, он был не сломан. Израненные губы растянулись в приветственной улыбке.

– Простите, что вы сказали? – Ольга на мгновение оцепенела от увиденного.

– Говорю: будет дождь. – Глаза девушки засветились.

Ольга недоуменно подняла голову вверх. Сквозь высокие деревья она попыталась разглядеть небо. Ни облака. Яркие лучи солнца пытались пробиться сквозь густые ветви деревьев и дотянуться до земли.

– Будет, будет, – уверенно сказала девушка. – У меня кости ломит.

Она засмеялась своей шутке. Глядя в лицо, похожее на один большой синяк, Ольга удивилась тому, что у девушки не пропало чувство юмора. Худенькие плечи тряслись в безудержном смехе. Ольга улыбнулась.

– Вам не больно смеяться?

– Больно. – Девушка попыталась вытереть набежавшие на глаза слезы. – Ой, твою мать!

Ольга не выдержала и прыснула. Она прикрыла лицо руками, уговаривая себя успокоиться, но ничего не получалось. Много лет она не смеялась так, как сейчас, до колик.