Наталья Андреева - Звезда в хвосте Льва

– Все! Мое терпение кончилось! – гневно стукнул молоток. – Пристав! Выведите из зала господина Раевича и только тогда мы продолжим!

– Я никуда не пойду! – заупрямился Фима. – Дайте мне слово! Я требую слова! Адвокат! А-а-а… Вы с ними заодно! Ромашов вам заплатил за этот цирк! За то, что вы убили Василису Петровну! Они же в сговоре против моей жены, вы, что, не видите?!

– Это неправда, – не выдержал Журавушкин. – Ефим Иванович, я так же, как и вы, был в неведении!

– Лжете! Все вы лжете! – кричал Фима, которого судебный пристав насильно вел к выходу. Журналисты повскакали со своих мест. Какая драматичная развязка!

«А он весь в белом!» – с ненавистью подумал Журавушкин, глядя на Ромашова. Тот мигом принял вид оскорбленной невинности.

– Ну вот. Помеха устранена, – с удовлетворением кивнула судья, когда за Ефимом Раевичем закрылась дверь. – Итак, на чем мы остановились?

– На хитрости подсудимой, ваша честь, – напомнил прокурор. – Как она обманом завладела оружием.

– Получается, Андрей Георгиевич, что вы пришли на место преступления последним? – ласково спросила судья.

– Если Фима спустился вниз раньше, чем он говорил… Получается, так. Я устал и уснул. А Настя потихоньку ускользнула из спальни. Меня разбудили выстрелы. Я сразу понял, что случилось. У меня еще была надежда, что выжила Настя, когда я бежал в сад. Но, увы!

– Как вела себя подсудимая?

– А знаете, она была спокойна. Я бы даже сказал, что она держалась с чувством выполненного долга.

– Василисы Петровны больше нет, Раевич от горя несет всякий бред, – вздохнула судья. – Получается, Андрей Георгиевич, только вы сохранили рассудок и чувство собственного достоинства. Нам придется поверить вам. О чем вы говорили, дожидаясь полицию?

– Рара предложила представить все, как самоубийство. Или несчастный случай. Я был в шоке, поэтому согласился. Но теперь я понял, что не могу жить, как раньше.

– Вы имеете в виду, под одной крышей с Раевичами? – сочувственно спросил прокурор.

– Да.

– Мы вас понимаем.

– Адвокат, у вас есть вопросы? – обратилась к Журавушкину судья.

– Я давно сказал, что нет, – угрюмо ответил он. И горько добавил: – Я вызывал сюда свидетеля защиты, а не обвинения.

– К счастью, свидетель понял свою ошибку. Виновные должны быть наказаны! – стукнул молоток. – На сем я прекращаю заседание!

Завтра мы приступим к прениям! Все могут быть свободны! Кроме, само собой, гражданки Раевич.

Журналисты, расталкивая друг друга локтями, кинулись к кинозвезде. Журавушкин увидел, как они окружили Ромашова. Облепленный ими, словно банка варенья осами, он тщетно пытался протиснуться к выходу. К Ромашову сейчас было не пробраться, как с сожалением констатировал Журавушкин. А так хотелось убить мерзавца!

«Будь у меня пистолет…» – скрипнул зубами Аркадий Валентинович.

Зато ему удалось пробиться к Раре. К его огромному удивлению та улыбалась.

– Раиса Гавриловна, вы разве не поняли, что случилось? – спросил он, подумав: «Неужели и эта от горя помешалась?»

– Прекрасно поняла. Это и было то шоу, которое я ожидала. Андрей справился прекрасно! Я была не права, когда говорила, что он плохой актер. Отличный! Замечательный! Как мастерски он нас сделал, а, Журавушкин? А ведь я вас предупреждала. Я вам говорила, что есть такое Лев Ромашов. А вы мне не поверили.

– Чему же вы тогда улыбаетесь?

– Знаете, я сейчас испытываю, несмотря ни на что, огромное облегчение. Никто не понимал моих чувств к Ромашову. Вернее, их отсутствие. Я и сама себе удивлялась. Долгое время считала себя ущербной. Как так? Я не могу полюбить молодого, красивого, успешного мужчину, который говорит, что он от меня без ума. Который сначала просто хочет, а потом и требует, чтобы мы поженились. Ведь слова «Решено, мы женимся. А ты собирай чемоданы» были обращены не ко мне, а к Насте. Это ее чемодан, о, этот пресловутый чемодан, о котором тут не раз упоминали! Это был Настин чемодан, не мой. Она должна была уехать. И тест на беременность нашла я. Мы с Андреем и в самом деле это обсуждали. Я, смеясь, сказала ему, что такую важную улику не оставляют на полочке в ванной. Ведь там была одна полоска, а не две. Настя с самого начала знала, что никакой беременности нет. Это был банальный шантаж. Сегодня в зале суда не прозвучало ни единого слова правды, если вы это хотите знать.

– Зачем же он это сделал? – потрясенно спросил Журавушкин.

– А вы не поняли? – рассмеялась Рара. – Как же вы глупы! Так вот… Я не договорила. Я не понимала, почему не могу полюбить Ромашова. Даже сила привычки не работала. Видимо, я всегда знала, что он способен на предательство. Понимаете, Аркадий, женщины любят в ответ на любовь. В расчете не только на взаимность, но и на преданность. Любят надежных мужчин, которые готовы их защищать, даже если они, их женщины, не правы. И не любят предателей. Игроков, если хотите. Холодных, расчетливых эгоистов. Сегодня я поняла, что абсолютно права в своих чувствах к Ромашову. Права, что так его и не полюбила. Вы представляете, что бы сейчас со мной было? А так… Я почти спокойна, – пожала она плечами.