Виктор Пронин - Козырной день

Начало светать.

Пожарные все еще бродили по дому, осматривая комнаты при сером, просачивающемся в пустые окна свете утра. Опасались найти еще кого-нибудь, но нет, не нашли. Зато обнаружили много бутылок. Ни на одном горлышке пробки не было. Значит, все открыты, все выпиты. Причем, бутылки валялись не в кладовке, не в сарае, или на террасе — в комнате. Это многое проясняло, позволяло строить предположения о случившемся.

Первая версия напрашивалась сама собой: крепко выпили ребята, настолько крепко, что даже не смогли ничего сделать для собственного спасения, когда по неосторожности, по небрежности, по пьяной ли самоуверенности, сами того не желая, подожгли дом. Отопление печное, опять же курево, дрова, газовые баллоны… В общем, дело нехитрое. Но эта версия продержалась недолго, до утра.

Надобно ж такому случиться — именно в этот день, вернее уже вечером к Галине Анатольевне Засыпкиной пришли друзья поздравить с днем рождения, хотя день рождения у нее был лишь завтра. Но они пришли заранее словно знали, что потом ей будет не до поздравлений. И в самом деле, вряд ли в последующие дни Засыпкина спала больше двух часов в сутки. Как чувствовала — отправила гостей по домам раньше обычного.

Весь городок уже знал о происшествии. Да что город — по трассе из Калуги неслись машины с большими начальниками. Прибыл прокурор области, заместитель начальника УВД, здесь же с ночи был прокурор города Павел Михайлович Кокухин, разворачивал оперативную работу начальник районного отделения внутренних дел Виктор Алексеевич Белоусов, были срочно вызваны семь следователей прокуратуры из различных районов области — из них была составлена следственная группа под руководством Засыпкиной. Событие приняло совсем уж зловещий оттенок, когда обнаружили, что четверо погибли не от огня.

А дом догорал, тлел до утра. Шипели в снегу головешки, весенний ветер раскачивал обгоревшие ветви яблонь, вытекали на улицу ручьи, и прохожие настороженно перешагивали через них, опасаясь увидеть красноватый оттенок в черной воде.

Печальная закономерность — в праздники больше случается всевозможных невеселых историй, нежели в дни обычные. С нагрузкой работает скорая помощь, то и дело раздаются звонки в милицию, чаще небо озаряется сполохами пожарищ. Как выражаются ученые люди, кривая происшествий круто набирает высоту.

Причин много. От праздников ждешь чего-то большего, нежели от будней, в праздники хочется сбросить скованность, повидаться с друзьями. Да и выпить в праздники тоже вроде бы не грех. А если и не хочется, то часто попросту приходится выпивать, чтобы не выглядеть белой вороной, чтобы не называли тебя нехорошими словами, чтобы и впредь приглашали к застолью. Куда деваться, выпивка и уважение ближайшего окружения, настолько переплелись, что право же, можно вполне обоснованно говорить о рождении нового ритуала, который многие убежденно порицают, но не менее убежденно и соблюдают. Да, выпивка сделалась формой общения. Люди становятся интересны друг другу, интересны сами себе лишь захмелев, слегка уйдя в сторону от своего привычного облика. И загораются глаза, появляются мнения, находится предмет спора, выясняется, что все не так уж и одинаковы — тот песенник, этот хвастун и плясун, а тот трепло, каких свет не видел…

Однако, все это — в лучшем случае. После стакана-другого из некоторых неумолимо, как каша из колдовского горшка вылезает злоба, зависть, ненависть.

Что делать, нет возможности у человека выплеснуть накопившееся недовольство, раздраженность, кроме как по пьянке. А праздник — прекрасный повод. И хочется немедленно восстановить справедливость, доказать правоту, вспоминая обиды, насмешки, невольно сжимаются кулаки, взгляд задерживается на предметах острых и тяжелых.

Есть много профессий, представители которых на собственной шкуре чувствуют гнетущий взлет неукротимой кривой происшествий. Опираясь на перевернутые автомобили, опустевшие бутылки, вбирая в себя энергию горящих домов, пьяного гнева, кривая набирает и набирает высоту, пока тяжелый понедельник не вгонит в привычные берега пьяные капризы, нетерпеливые стремления к жизни красивой и завидной.

В самом деле, что за жизнь, если никто не завидует? Так ли уж редко все свои духовные способности, финансовые возможности люди бросают на то, чтобы ткнуть соседа мордой в его бездарность, заставить побледнеть ненавистные его щеки. Ради этого живут, носят кольца, кожаные пиджаки, покупают “Жигули” и ставят их на вечный прикол под соседскими окнами. А какие бесконечные, уходящие за горизонт железно-стеклянно-резиновые табуны стоят в пригородах любого большого города! Подъезжает поезд, а ты стоишь у окна, несешься мимо промерзших, залитых водой и засыпанных снегом разноцветных созданий человеческого гения и странное состояние овладевает тобой: ведь о почти каждой такой машине, об истории ее покупки, о надеждах и мечтах, связанных с ней, о волнениях, тревогах, страстях, вызванных ею, можно писать роман. А они стоят десятками тысяч и ждут… Чего? Не произойдет ничего, что изменило бы их судьбу, разве что сменится хозяин, который поймет однажды, что никакие приобретения не меняют жизнь, не придают ей смысл, если ты не нашел его сам. Если жизнь пуста, ее не наполнить покупками.