Наталья Андреева - Бездна взывает к бездне

– О чем ты, Сережа? – вздрогнула она.

– Мне нужны деньги. Много денег.

– Но где же я могу их взять?

– Где взять? – Соболинский рассмеялся. – Да, ты права. Где взять? Из-за тебя я не могу уехать в Петербург, чтобы поправить свое положение. Но попросить тебя об этом?

– Я, кажется, понимаю… Ты говоришь о камне.

– А ты могла бы это сделать?

Она вздрогнула:

– Нет!

– Я так и знал!

– Погоди. Если другого выхода нет… – Шурочка заколебалась. – Граф скоро дает бал у себя в усадьбе.

– А где лежит алмаз? Ты говорила, у него в кабинете, в сейфе.

– Знаешь, граф его даже не всегда запирает. Говорит, что не опасается воров.

– Вот как? Я всегда говорил, что надо только дождаться подходящего момента. Я буду на этом балу! – решительно сказал Серж.

Шурочка вздрогнула. Ну вот! Граф, используя ее, Шурочку, расставил Сержу ловушку, и Соболинский в нее попал. Сказать ему об этом? Неизвестно еще, что задумал его сиятельство. Как он, должно быть, страдает! Его дочь лежит в горячке, муж ее тяжело ранен, репутация погублена. И граф кинулся сюда вслед за Сержем, мстить. Что же делать? Она должна предупредить любимого.

– Сережа, – осторожно начала она. – Я знаю о графине Б*…

– Перестань! Я давно уже об этом забыл, – беспечно отмахнулся Серж.

Она пыталась что-то говорить, но он закрыл ей рот поцелуем.

…Домой Шурочка вернулась поздно, за что ее слегка пожурили. Какая же здесь тоска! Евдокия Павловна охала и причитала весь день. Видно, положение семьи Иванцовых и впрямь было серьезное. Наследства не ожидалось, денег не было совсем, крестьяне повадились давать оброк то орехами, то лесной ягодой, жалуясь на засуху и неурожаи. Жаркое лето сушило на полях пшеницу, земля трескалась и просила дождя, а он был так скуден! Даже сейчас, когда на землю уже как два дня опустилась прохлада, влаги было мало. Пришла пора сенокоса, но трава стояла чахлая и без того сухая из-за отсутствия дождей. На небо каждое утро смотрели все, и там теперь были тучи, но дождь отчего-то не шел или шел мало. А как замечательно все начиналось! Но вот уже месяц, как все испортилось. Василий Игнатьевич понял, что если погода не изменится, то финансовому положению семьи придет крах. Имение и так уже было перезаложено, а деньги ушли неведомо куда. Дочери же, все как одна, находились дома, при родителях. И выхода из этого положения было не видно. Лежечев больше не приезжал и мириться не собирался. Разве самому послать за ним? Иванцов вспоминал, как спустил по глупости в карты приданое жены да промотал тетушкино наследство, и горько об этом теперь сожалел. Ошибки молодости.

«Ох, грехи мои! Вот когда приходится расплачиваться! Разве на дорогу только, да с кистенем? Да отчего же у других столько богатства? Хоть у графа, например. Одно его здешнее имение дает огромный доход, а сколько их у его сиятельства! Да зачем ему столько-то? Не прожить ведь, вовек не прожить», – думал Иванцов, все больше распаляясь. Вчера вечером Евдокия Павловна рассказала ему про необыкновенный алмаз, который Шурочка якобы видела у графа. Будто бы величины и стоимости этот камень был огромной, и Василий Игнатьевич против своей воли думал теперь только о том, как продажей одного только камушка можно решить все финансовые проблемы и дать приданое дочерям. Разве так бывает? Но раз люди говорят, значит, бывает в жизни и такое. И еще думал Иванцов о том, что не сегодня-завтра получит приглашение от графа Ланина, а значит, будет в непосредственной близости от необыкновенного камня.

Но надо заметить, что волновало это не его одного…

Шурочка то и дело вздыхала. Странная вещь: с осени до весны время тянется невыносимо медленно, потом словно бы убыстряет ход, а уж стоит только начаться лету, как и вовсе летит галопом. Дни стоят долгие, светлые, а все равно их мало. Ох, как мало! Не успеешь оглянуться: осень пришла. А с нею дожди и скука.

Невольно она загрустила: вот и июнь остался позади, минула середина июля, лето вошло в зенит, и тут же день пошел на убыль, не за горами и август. Только-только отплясала уездная знать на именинах у Федосьи Ивановны Соболинской, как уже шлет приглашения сам граф Ланин. И загудела округа! По слухам, его сиятельство заказал какие-то особые фейерверки, огненные потехи, да пригласил итальянских актеров из самого Санкт-Петербурга! Ожидается не только бал, но и театральное представление. И хотя никто ни слова не понимал по-итальянски, все равно ожидали этого с нетерпением. Что же касается повара-француза, с ним его сиятельство не расстается никогда. Ожидалось большое веселье, и никто не хотел ударить в грязь лицом. Дамы вновь задумались о нарядах, отцы семейства о том, где взять денег? Уж очень все это было необычно. Празднества, как правило, начинались глубокой осенью, когда урожай уже был собран, часть его продана, а часть упрятана в закрома. У дворян появлялись свободные деньги, тогда же в лавки привозились модные новинки, и начиналась бойкая торговля. Дворяне делали друг другу визиты, ездили на балы. Теперь же небывалый спрос на новые наряды обрушился сейчас, в середине лета, как снег на голову, и модные портнихи просто сбились с ног.