Наталья Андреева: Бездна взывает к бездне

– Да, мне нравится!

Тогда одна из девушек поднесла шкатулку, которую Шурочка тотчас узнала. В ней лежали драгоценности покойной жены графа, Лизы, отсюда Алексей Николаевич выбирал украшения и для нее, когда Шурочка собиралась на именины к Соболинским, а потом на бал.

– Извольте, барышня, выбрать.

– Что именно?

– Их сиятельство распорядились, – угодливо сказала горничная. – Велели вам отдать. Все это теперь ваше. Извольте, барышня, выбрать украшения к платью. Вот жемчуга. – Чернобровая девушка потянула из шкатулки длинную нитку бус. – Бриллиантовая брошь… Серьги…

Шурочка кинула взгляд на платье, лишь после этого сказала:

– Покажите!

– Что показать, барышня?

– Платье!

Ей надо было, чтобы горничные отошли. Те тотчас послушались, обе кинулись к платью. Шурочка украдкой вынула из лифа футляр с алмазом и положила его на самое дно шкатулки.

– Смотрите, барышня! – Горничные подняли платье. Оно было тяжелым, старинным, сплошь расшито жемчугом и мелкими бриллиантами. – Красота-то какая! Не глядите, что не по моде! Зато какое богатство!

– Да, я вижу. Красивое, – кивнула она. Потом вынула из шкатулки колье с сапфиром, в котором была на именинах у Соболинской и такие же серьги. Подала колье чернобровой девушке: – Я надену вот это.

– У мадемуазель замечательный вкус! – защебетала та. Шурочка усмехнулась. Через какой-нибудь час все, что бы она ни делала, будут называть замечательным. И не только эта горничная. Все. Потому что через час она станет графиней, женой человека, про которого, понизив голос, говорят: «У него миллионы…»

Ей помогли облачиться в платье, ловкие пальчики вдели в уши серьги, застегнули на шее бриллиантовое колье.

– Ну все, кажись, – оглядев ее, довольно сказала чернобровая горничная. – Ай, какая красавица! Ай, сапфиры вам как к лицу! – И другой: – Передай их сиятельству, что невеста готова.

Вторая девушка тут же исчезла, а на лицо Шурочке опустили тонкую белую вуаль. Потом чернобровая горничная почтительно открыла перед ней дверь:

– Прошу, барышня. Их сиятельство вас ожидают. Я провожу вас в церковь.

Согласия ее никто не спрашивал. Она дала понять, что согласна на все вчера, когда приехала сюда, в этот дом, прямо от Лежечева. С того момента прошла, казалось, вечность. Сами обстоятельства ее замужества были необычны. Все условности, какие только имелись, были нарушены, все предрассудки отринуты. Ее жених был старше почти на тридцать лет, и чтобы жениться на ней, он только что стрелял в человека, которого она любила, и, похоже, убил его. Для собственного же спокойствия, как он вчера сказал. И она это приняла.

Шурочка прошла в церковь одна, сопровождаемая только девушкой, заботливо придерживающей подол длинного белого платья, чтобы не запачкалось. Но на пороге горничная ее оставила, и к алтарю Шурочка шла уже совершенно одна. Граф стоял там, одетый в простой черный фрак. Все было буднично и просто, не считая ее роскошного платья. Приходской священник, замявшись на мгновение, открыл Библию. Не было ни толпы гостей, ни хора певчих. Да и сама церковь была маленькой, домашней. Тем не менее свершающийся здесь обряд был законным. У самых дверей стояли несколько крестьян в своих лучших одеждах. Это были те, кто получил от графа вольную, но остался жить на его земле. Тут же была домашняя прислуга графа, лакеи и мажордом. У дверей стояла и чернобровая горничная.

– Господа, надеюсь, все вы уже поняли, что мы приступаем к торжественному обряду бракосочетания, – громко сказал граф. – Вы все являетесь свидетелями. Я беру эту женщину в жены, перед Богом и людьми. Александра Васильевна, вы имеете, что возразить?

Она отрицательно покачала головой, не проронив ни слова.

– Начинайте, – сказал священнику граф.

Священник облизал сухие губы и приступил к обряду. В руках у жениха и невесты горели, потрескивая, восковые свечи, пламя их колебалось, и Шурочка все время боялась, что одна из свечей погаснет. Но, слава богу, обошлось. Потом они с графом шли вкруг алтаря, и теперь уже она боялась, что споткнется. И тут обошлось. Вследствие всех этих переживаний, она не помнила, как сказала «да» и как граф надел ей на палец обручальное кольцо. Очнулась только, когда церемония уже закончилась, и губы их соприкоснулись без всякой страсти. После чего они рука об руку направились к выходу из церкви. Прислуга и крестьяне вышли вперед, и теперь все они низко кланялись ей, говоря при этом:

– Поздравляем, ваше сиятельство! С законным браком!