Ольга Богуславская - Боль

Четвертого февраля 1991 года приговором Военного трибунала Московского военного округа Краузов Алексей Викторович, 1959 года рождения, признан виновным по п. "з" ст. 102 УК РСФСР и приговорен к исключительной мере наказания - смертной казни.

Два человека, от которых, как выяснилось, зависит жизнь и смерть Алексея Краузова, оказались на его пути не одни, а рука об руку с несчастьем. Марина - про Марину вы знаете. А вторым человеком оказался следователь Севрюгин. В то время, когда он вел предварительное расследование по делу Краузова, был убит его отец, прокурор Дзержинского района В. Севрюгин.

Как чувствовал себя следователь, у которого только что застрелили отца, в присутствии человека, пистолет которого замолчал только потому, что сломался?

Боюсь, что тень ещё одного убийства не добавила света к расследованию трагедии, разыгравшейся на Партизанской улице.

Так или иначе, но помощник военного прокурора Московского гарнизона капитан юстиции Е.В. Севрюгин подписал обвинительное заключение, в котором Краузов обвинялся в совершении умышленного убийства из хулиганских побуждений с особой жестокостью, способом, опасным для жизни многих людей, а также покушался на убийство несовершеннолетнего О. Ильичева.

Если перевести все это на язык, которым мы изъясняемся между собой, то обвинялся Алексей не только в том, что он убил трех человек, но сделал это как хулиган-садист, зная, что при этом присутствует мать Ивкина, жена Федорова, а также дочь Федорова и сын невесты, Олег Ильичев.

В судебном заседании пункты "б", "г" и "д" отпали.

Статья же 102, п. "з", осталась.

Предполагаю, что произошло это на основании заключения судебно-психиатрической экспертизы, в котором говорится:

"...Краузов находился в состоянии эмоционального напряжения, обусловленного значимой для него ситуацией.

...данная ситуация была хронической и носила психотравмирующий характер.

...испытуемый находился в состоянии эмоционального напряжения, которое оказало существенное влияние на его сознание и деятельность.

Состояние эмоционального напряжения, в котором находился Краузов в момент совершения правонарушения, однако, не достигло глубины физиологического аффекта".

Поясню: если бы в заключении экспертизы значилось, что состояние Краузова достигло глубины физиологического аффекта, то суд мог бы квалифицировать содеянное Краузовым согласно статье 104 УК РСФСР, то есть убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения.

Соответственно и наказание определено могло быть другое.

А может ли вообще идти речь о другом наказании?

Тут надо сразу определить, руководит ли нашими помыслами людоедства логика "кровь за кровь" или мы все же претендуем на другое, а именно на глубоко осмысленное желание разобраться в происшедшем?

Эксперты утверждают, что состояние Краузова не достигло глубины физиологического аффекта.

Можно ли считать это суждение бесспорным?

Если он вполне отдавал себе отчет в том, что делает, значит, приехал на Партизанскую улицу, руководствуясь соображениями глубоко продуманными?

Но разве не было у него, человека, имеющего прямой доступ к оружию, более простой и верной возможности расправиться с тем, кого он мог считать своим обидчиком?

Если Краузов замыслил убийство соперника, то все, что он сделал в дальнейшем, можно назвать демонстрацией беспомощности - именно в связи с отсутствием самой простой логики.

Да, вооруженная беспомощность.

Изо дня в день боролся он с надвигающимся роковым для него распадом семьи. Наконец, благодаря его непростым усилиям, достигается желанная цель - жена соглашается вернуться. Причем договор носит отнюдь не платонический характер. Жена провела с ним неделю и сама - я это подчеркиваю - сама сказала, что разводиться не хочет.

Казалось бы, все. Жена, которую он любит, и дети, которых лелеет, все вернулось к нему.

В мгновение ока доверчивость его терпит безусловное поражение, когда он оказывается на пороге злосчастной квартиры на Партизанской улице.

Разрешилась ситуация, имевшая для него жизненно важное значение.

Еще раз спрашиваю: можно ли считать бесспорным утверждение экспертов, что состояние Краузова не достигло глубины физиологического аффекта?

Не знаю, как может вместить сознание убийство трех ни в чем не повинных людей. Не знаю, как Алексей Краузов с этим живет и как с этим вообще можно жить.

Но, хотим мы этого или не хотим, нам придется согласиться с тем, что это - дело его души, а наше дело - совсем другое. Или должно быть другим.