Марина Серова - Не гадайте на любовь

— Алле! «Скорая»? Тут женщине плохо, у нее эпилептический припадок. Сейчас она без сознания. Имя как? Анисимова Валерия Николаевна. Записывайте адрес…

Оставив дверь в коттедж открытой, бомжи удалились оттуда под покровом ночи.

— Как все прошло? — поинтересовалась я, и мои артисты стали наперебой рассказывать о своей игре и реакции зрительницы.

— Она была в отпаде, — резюмировала Люсьена, позевывая.

Я несколько раз ударила в ладоши, аплодируя им, затем сказала:

— Можете поспать здесь несколько часиков, а утром я отвезу вас обратно.

Нюрка с Толяном завалились спать на старом диване в подсобке, а Люся с Васей легли на надувном матрасе за лестницей.

Минут через пятнадцать после вызова мимо моего дома проехала карета «Скорой помощи».

Утром новость о том, что Анисимову посреди ночи увезли в больницу, и не просто в больницу, а в психиатрическую клинику, облетела весь поселок. Узнала об этом и Леночка, когда гуляла с дочкой Головачевых в местном сквере. Сначала она не хотела в это верить, но нянька Зуйковых, ближайших соседей Валерии Николаевны, утверждала, что ее вывели на улицу в смирительной рубашке, усадили в машину и увезли. Лена тут же достала свой мобильник, покопалась в его памяти и нашла номер Ксюши, которой она как-то звонила по просьбе своей бывшей хозяйки.

Ксюша приехала на следующий день, не одна, а с каким-то молодым человеком, то ли мужем, то ли бойфрендом. Она разыскала мать в психиатрической больнице, но на просьбу той поскорее забрать ее домой отреагировала холодно:

— Мама, об этом не может быть и речи! Тебе надо сначала вылечиться…

— Но я совершенно здорова. Просто у меня был нервный срыв от переутомления. Ксюшенька, дочка, — Валерия Николаевна протянула к ней руки, — забери меня, пожалуйста, отсюда.

— Потом, потом, — отстранилась от нее дочь, — когда врачи позволят.

Из больницы она поехала в коттеджный поселок. В тот же день Ксюша пригласила туда своих школьных друзей, которые кутили там всю ночь, не обращая внимания на просьбу соседей сделать музыку потише. Зуйковы даже вызвали охранника, чтобы тот утихомирил пьяную компанию.

— Ну и чего тебе надо? У меня праздник, понимаешь? Мамаша сбрендила и в дурку угодила, — объясняла подвыпившая Ксения, по какому поводу гуляет. — Чего стоишь? Заходи к нам. Пей, гуляй, веселись!

— Я не могу, я на службе, — воспротивился молодой человек, которого подружки Анисимовой-младшей пытались затащить в дом.

— Это тебе, — бойфренд Ксюши сунул в карман его форменной куртки несколько банкнот, — возвращайся к себе в будку и не мешай нам веселиться.

Гости Анисимовой-младшей утихомирились только под утро. В середине следующего дня гулянка возобновилась, но до ночи не продлилась — под вечер гости разъехались по домам.

К матери Ксюша больше не ходила, только к ее врачам — давала им взятки, и они лечили Валерию Николаевну, лечили… Еще никогда в своей жизни директриса сгоревшего дома престарелых не чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной перед обстоятельствами. У нее не было сил сопротивляться, ее рассудок мутнел с каждым днем. Настал тот день, когда консилиум врачей признал Анисимову В. Н. невменяемой, после чего она навсегда потеряла связь с внешним миром. Получив право единолично распоряжаться движимым и недвижимым имуществом, Ксения продала дом в нашем коттеджном поселке и уехала от нас на машине своей матери, груженной ее дорогими шмотками.

После того как Валерия Николаевна попала в больницу, я позвонила в дом Ромашкиных.

— Алло! — ответила домработница.

— Здравствуйте! Это Полина Казакова, соседка. Валентина, я хотела попросить вас об одной услуге. Позвоните, пожалуйста, Вадиму Юрьевичу, у вас ведь наверняка есть с ним какая-то связь, и скажите ему, что опасность миновала. Анисимова лежит в психиатрической больнице, а тот, кто за ней стоял, бесследно исчез. Его ищет полиция. Вы запомнили? — уточнила я у ромашкинской прислуги.

— Запомнить-то я запомнила, но не уверена, что надо беспокоить моего хозяина по этому поводу, — замялась Валентина. — Он мне велел звонить только в крайнем случае.

— Это и есть тот самый случай, — уверенно произнесла я. — Повторите, пожалуйста, что надо сказать.

— Анисимова в дурке, а кто-то исчез… Честно говоря, я запамятовала кто.

— Тот, кто стоял за Анисимовой, — повторила я. — Скажем так, ее босс. Вадим Юрьевич поймет.

— Хорошо, я позвоню ему, — пообещала мне Валентина.