Мария Жукова-Гладкова - Звезда среди ясного неба

Это обвинение в адрес Аглаи было несправедливым. Ее отличали от других, и еще как! Ее хотели мужчины, а женщины хотели на нее походить. Однако Станислав молчал, врач вообще ни слова не произнес на протяжении всего разговора, Андрей умело задавал вопросы, запись шла. Насколько я понимала, после этой ночной встречи нашим правоохранительным органам ничего не придется делать — у них будет готовое признание.

Кстати, а что в таком случае будет с мигрантами?

Я внимательно посмотрела на Нину Степановну. Могла она их нанять? Могли они принять ее за «мущын»?

Принять могли. Но зачем они ей понадобились?

Оказалось — чтобы подбросить домработнице лекарства. Требовался козел отпущения — ведь если Роберт высказал версию о возможном «подкармливании» Аглаи ядом или лекарствами и требовал экспертизу, специалисты вполне могли найти в ее организме то, что еще не успело выйти. И на самом деле нашли. Я сама обо всем рассказывала Петру Аркадьевичу, а он, в свою очередь, — Нине Степановне. Вот и пришлось быстро переводить стрелки на домработницу. За это мигрантам предлагалось взять в квартире все, что они смогут вынести на себе. Они и вынесли.

— Так это вы травили мою дочь? Вначале думали ее отравить, а поскольку она никак не умирала, решили убить вазой? Не получилось вазой, добавили статуэткой? — Станислава просто трясло.

— Просто так я ее отравить не могла! — рявкнула Нина Степановна. — Ведь тогда бы на меня сразу подумали. На меня или на Нюрку. Больше-то не на кого!

Нюркой звали домработницу, то есть она, конечно, была Анна Павловна, но Нина Степановна не считала нужным использовать отчество.

— И кто вам подсказал такую сложную схему приема лекарств? — спросил Станислав.

Андрей сказал, что я еще не знаю всех деталей — того, что показали результаты проведенных экспертиз, и выводов, к которым пришли специалисты, которые их анализировали. Он также сообщил, что Нина Степановна по профессии фельдшер.

— Неужели фельдшеру не найти работу? — не могла сдержаться я. — Ведь Петр Аркадьевич говорил…

— А ты знаешь, сколько у нас фельдшер получает?!

— Нину Степановну уволили с волчьим билетом, — спокойно сообщил Андрей. — Она радоваться должна, что не посадили.

— За то, что мальчишек пожалела!

— Наркоманов. И жалели вы их за весьма крупные суммы — по крайней мере для их семей.

Я бросила взгляд на Андрея.

— Петр Аркадьевич нанял свою родственницу еще и из-за ее медицинского образования. На самом деле для беременной девочки было лучше, чтобы рядом с ней находился медик. Да и про грешки родственницы Бергман знал. Правда, Нина Степановна? Вы с ним прекрасно поняли друг друга.

— Да, Петр — единственный, кто ко мне в вашем мерзком городе по-человечески относится!

— У нас совсем не мерзкий город, — возмутилась я. — И масса людей считают Петербург…

— Они здесь не жили в услужении! Я терпела только из-за Петьки! Чтобы помочь ему, потому что он помог мне!

— И убивать меня вы пришли, чтобы помочь Петьке? — вкрадчиво спросил Станислав.

Нина Степановна поджала губы и отвернулась.

— Вы решили, что если я умру, то ваш законный муж, Петр Аркадьевич Бергман, унаследует все, что осталось от Аглаи? То есть, конечно, унаследует Никита, а он — отец, вы — его законная жена. Наверное, еще думали официально усыновить мальчика? А что дальше? Потом бы и Петька отправился к праотцам? Вы же медик, Нина Степановна. Придумали бы и для него схему приема лекарств, например, приводящую к сердечному приступу. Или вы и так придумали? Уже все приготовлено? Или разово бы что-то дали? И стали бы богатой наследницей, обеспечили бы себе безбедную старость.

Нина Степановна молчала. Вероятно, больше не желала ничего говорить. Мне было тошно. Ну разве так можно? Хотя, вероятно, при виде богатства Аглаи (а для Нины Степановны это было невероятное богатство), да еще, по мнению провинциальной немолодой женщины, полученного неправедным путем, Нина Степановна немного повредилась умом. То есть, конечно, она не сошла с ума в прямом смысле, а в некотором роде обезумела. Ей захотелось заполучить все это себе. Ее познания в медицине здорово помогли. И ведь могло сработать!

Я повернулась к Станиславу и спросила, связаны ли попытки отравления его в Лондоне и отравления Аглаи здесь.

— Это не отравления, Наташа. И это совершенно разные истории. Моя… сожительница хотела меня на себе женить. Хотела таким образом показать заботу, преданность… И она не медик. Она купила препарат у индуса-травника. Здесь ситуация совсем другая. Другой препарат, сложная схема. Как мне объяснили, Аглая под его воздействием должна была или выброситься из окна, или, например, вдруг начать раздеваться в ночном клубе (под воздействием алкоголя, который не сочетается с препаратом), голой выбежать на улицу и броситься под машину. Предсказать сложно. Она получала препарат малыми дозами, дозы накапливались в организме. Алкоголь, как я уже сказал, в случае приема строго запрещен. Он может послужить — как бы лучше выразиться? — спусковым механизмом.