Мария Жукова-Гладкова - Звезда среди ясного неба

— Или одновременно, — вставил Роберт.

— Потом вы унаследовали бы имущество вашего отца и Аглаи… Хотя нет. У Аглаи же есть усыновленный ребенок.

— Вероятно, они предположили, что проблему с «маленьким узбеком» я как-нибудь решу. Не отдавать же ему все имущество Аглаи? Меня вполне могли назначить его опекуном. Я — единственный родственник, обеспеченный человек, у меня двое своих детей, которые живут в прекрасных условиях. Если бы я захотел, я бы получил опеку. И таким образом я оказываюсь единственным наследником и отца, и Аглаи. И тогда убрали бы меня. В смысле, после вступления в права наследства.

— Кстати, а что вы на самом деле думаете делать с наследством? Вы — наследник второй очереди. А к первой относятся ваш отец, который остался жив, и Никита. Насколько я понимаю, Бергман не претендует на наследство. Ему ребенок нужен.

— Я знаю, что Никита — его ребенок. Мне в свое время Аглая рассказывала, как ее продюсер ловко прикрыл свой грех. Но опять же, это не мое дело. Я думаю, что мы в обозримом будущем сядем с Бергманом за стол переговоров, подключим наших юристов, подпишем все бумаги — и разойдемся с миром. Он — обеспеченный человек, и он больше теряет, чем получает от смерти Аглаи, даже если унаследует имущество, которое на нее записано.

— Так, тут мне все понятно. Но каким образом чисто технически эта компания из Англии могла травить или отравить Аглаю?

— Во-первых, нужно провести экспертизу. После получения результатов анализов мы будем знать, делалось это или не делалось, а если травили, то чем. Во-вторых, нанятый мной частный детектив уже собирает информацию по всем лицам, с которыми Аглая регулярно общалась. Если мы будем точно знать, что ее травили и чем травили, то круг подозреваемых сузится.

— Но чисто технически…

— Еще есть круг знакомых, которых вы, Наташа, никогда в жизни не видели. Тусовка. Аглае там могли регулярно давать какие-то препараты.

— Подсыпать в вино?

— Нет, давать под видом усилителей сексуальных ощущений, просто кайфа. Похудение ей не требовалось. Это все, конечно, не способствует здоровью и само по себе, но в препараты, которые давали Аглае, могли включать и что-то еще, сделанное по спецзаказу. И она это принимала сама, добровольно. Вся тусовка знала, что она встречается с несколькими мужчинами одновременно. То есть вполне можно было просчитать, что препарат будет регулярно попадать ей в организм.

— Да у вас просто мания с перекосом в химию!

— Лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Но Аглаю-то это не вернет!

— Преступник должен сидеть в тюрьме. Может, другим будет неповадно.

— Я все равно считаю, что вы тут уж слишком загнули.

— Может быть. Но отца спасти удалось, а Аглаю — нет. И я виню себя в ее смерти.

«Надо было поменьше мужиков лбами сталкивать», — подумала я, но вслух ничего не сказала. Я считала версию Роберта бредовой. Аглаю ударили статуэткой по голове. В состоянии аффекта или — скорее — просто в ярости. Она кого-то довела, человек не смог сдержаться, схватил в руку первую попавшуюся вещь и стукнул. Да, слишком сильно.

Но травить планомерно, как отца Роберта и Аглаи? Навряд ли. И было бы странно, если бы у отца и дочери, проживающих в разных странах, вдруг появились одинаковые симптомы.

Или этот Роберт просто вешал мне лапшу на уши, преследуя какие-то свои цели? А вдруг он и меня подозревает?! Я же бывала у Аглаи раз в неделю.

— У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы, Наташа? — спросил Роберт, облизывая ложку так, как довольный кот облизывал бы блюдце, которое совсем недавно было полно сметаны, теперь оказавшейся у него в животе. Только в данном случае речь шла о торте, если точнее, то о половине торта. Интересно, как такое количество в него влезло? Хотя в такое пузо и вообще в такое тело…

— Давайте уж расставим все точки над «i». Раз вы решили рассказать мне о своей семье…

— Да, с нашими внутрисемейными отношениями не так просто разобраться, — усмехнулся сытый гость. То есть я надеюсь, что он был сыт.

— Почему вы мстили отцу за мать? Она очень страдала, что он на ней не женился? Вы страдали, что отец с вами не живет?

Все оказалось гораздо сложнее. Станислав Дубов был учеником матери своего старшего сына. Многие подростки вожделеют свою молодую учительницу. Уже играют гормоны, а тут молодая красивая женщина ходит между парт или стоит у доски. Подростки томятся за партами, пожирая учительницу глазами, и каждый из них мечтает увидеть ее голой, причем лично поучаствовать в процессе раздевания, ну и конечно, в том, что следует после раздевания мужчины и женщины.