Array Литагент «Эксмо» - Изумруды из царства мертвых

– Да ничего особенного, обычная драгоценность, – рассердился Хлопков. – Не понимаю, какое это имеет отношение к нашему делу. Колье в сейфе. Завещания на него нет. Так что претендентов на богатство не имеется.

– Так что за колье-то? Расскажите поподробнее.

– Я и сам толком ничего не знаю. Слава попросил меня положить колье в банковскую ячейку. Его прислали вчера специальной службой. Я принял вещь и запер в сейф. Все, больше рассказывать нечего.

– Славик приобрел колье в Южной Африке, – добавил Педро. – Оно и в самом деле очень дорогое. Слава вложил в него почти все свои деньги. Он давно мечтал приобрести драгоценность с историей. Долго искал, где можно приобрести такую вещь, затем почти целый год вел переговоры и, наконец, купил это колье.

– У кого?

– Понятия не имею! Я не участвовал в процессе покупки. Знаю только, что он не желал хранить колье где-то еще, кроме России, и решил сразу же переправить его в банк к господину Хлопкову. Слава ему очень доверял.

Педро замолчал и отвел глаза в сторону. Было видно, как ему тяжело об этом говорить. У Хлопкова вид был ничуть не лучше.

– Так, пока все свободны, – принял решение Голубев. – Из поля зрения не исчезать. Наверняка уже сегодня будут новости. Так что нам придется встречаться и разговаривать. Вы остаетесь в этом номере? – спросил он у Педро.

– Да, если можно, – тихо ответил он.

– А меня вы сможете найти в банке или дома, – сказал Хлопков. – Вот моя визитка. Там все адреса и телефоны.

– Я полагаю, что тебя можно будет найти там же? – поинтересовался Голубев, глядя на вышагивающего по комнате Эрика.

– Правильно полагаешь, – кивнул сыщик.

– Значит, ты занимаешься этим делом?

– Скажем так, участвую.

– Хорошо, – улыбнулся следователь. – Нашим легче.

И, кивнув всем, вышел из номера.

– Хорошо, что вы согласились взять это дело, – тихо сказал Хлопков. – Я вам очень благодарен.

– Вы – друг Сережи? – поинтересовался Педро у Эрика.

– Нет, – вместо него ответил Сергей Александрович. – Это самый лучший сыщик. Он обязательно узнает, кто отравил Славу.

Педро долго изучал Эрика, а потом мрачно произнес:

– Бог в помощь. Скажите мне, кто это сделал, и я отомщу за моего брата.

– Нам пора, – сказал сыщик, потрепав того по плечу. – Я позвоню, если понадобится ваша помощь.

Мужчина кивнул:

– Я буду в номере. Звоните в любое время.

Компания вышла из гостиницы.

– Я вам еще нужен? – спросил Хлопков, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Да, сейчас мы поедем в банк.

– Зачем?

– Хочу посмотреть на колье.

Сергей Александрович некоторое время изучал сыщика, потом махнул рукой:

– Что ж, поехали. Может, оно действительно наведет вас на след.

Григорий Юрьевич стоял перед зеркалом в ванной комнате и недовольно себя оглядывал. Настроение было практически на нуле. Давненько он не чувствовал себя так погано, как сегодня. Вернее, настроение испортилось еще вчера, но он не придал этому значения, греша на излишне выпитое шампанское.

Но сегодня его ничего не радовало – ни звонко щебечущие дочки, ни жена, заглядывающая ему в глаза, все навевало на него тоску, и он даже испытывал какое-то раздражение. Григорий Юрьевич гордился своим умением держать себя в руках в любых ситуациях. Причем не только в коллективе, но и в собственном доме.

Супруга его за это очень уважала. Да и как не уважать, если муж, пребывая в дурном расположении духа, никогда не позволял себе не только оскорбить ее чувства, но даже повысить голос. Григорий был уверен, что многолетняя привычка так глубоко в нем засела, что ничто не в силах ее искоренить. И вот, как оказалось, он ошибся.

С самого утра день не задался. Ему хотелось говорить гадости, отчитывать дочерей за излишнюю активность, а супругу за назойливые взгляды. И, конечно же, он не сдержался. Отвесив подзатыльник старшей дочери, накричав на среднюю и пообещав младшим близняшкам, что сегодня они не будут смотреть телевизор, Григорий уселся завтракать.

Супруга с расспросами не лезла. Так же, как и дочки, разом замолчавшие и глядевшие на отца круглыми от изумления глазами. От этого Григорию было еще тяжелее. Лучше бы они накинулись на него, обвинив в жесткости и эгоизме. Но они молчали, и злость, которую он попытался было спрятать за броней всегдашней непроницаемости, упорно лезла наружу.

Григорий отодвинул тарелку, так и не доев яичницу с ветчиной, и направился в душ. Там-то он точно сможет побыть один. И вот сейчас, разглядывая себя в прямоугольное зеркало в металлическом ободке, он судорожно соображал: что на него нашло? Неужели он разлюбил своих девочек? Григорий крепко зажмурился, пытаясь представить себе, так это или нет. На него тут же обрушилась вся несуразность этих нелепых мыслей.