Мила Бояджиева - Лабиринты надежд

Мать нехотя протянула ей зеркало с металлической подставкой. Анна села, сунув зеркало под подушку.

- После прихорашиваться буду, после кино.

Не говорить же матери, что смотреть в зеркало боязно, что часто путать она стала, где Анна, а где Анжела, и не знала толком, кого и как судить.

- Жар у тебя, наверно, небольшой, румянец играет. Померь температуру-то.

- Иди, включай "Барбару", я сейчас. - Проводив взглядом удалившуюся мать, она быстро достала сверкнувший кружок серебристого стекла и заглянула в него. Дыхание перехватило - Анжела! Осунувшееся лицо с зелеными глазами в копне спутанных ярко-медных волос. И румянец, точно, как у девчонки! Вот если блузку изумрудную шелковую найти и губы подкрасить!

Анжела вскочила, распахнула дверцы старого, бабушкиного еще, шифоньера. Нащупала, выдернула из груды тряпья любимую блузку и, уткнувшись в неё лицом, заплакала.Из комнаты бодро звучал музыкальный призыв телесериала.

... Утром мать разбудила ее:

- Я этого человека пока в столовую проводила. Не понимает он по-русски. Вид очень важный. Анжелу Градову спрашивает. Ты уж приоденься, дочка, и выйди. Нехорошо в кровати при чужих валяться.

- Ну вот, друзья, мой дом. - Открыв дистанционным пультом ворота, Пламен загнал автомобиль во двор и помог Ларе выйти.

- Здорово! Ты с цветами сам возишься?

- Никто здесь с ними не возится. Выкошу газон и все дела. Розы сами везде вьются, горшки со свежими бегониями моя домоправительница покупает. Хочет дом в порядке поддержать, как при Кларе было... А моя берлога наверху. И мастерская. и кабинет, и вообще... Холостяцкое место обитания.

Сидней одобрил:

- Забавная конструкция, с заморочками. И не пойму, на что похоже.

- На все сразу. Человек жаден - хочет и средневековый замок, и мавританский дворец, и викторианский особняк в "одном флаконе" иметь.

- Похоже на "дом Кшесинской", только плюс нечто авангардистское.

- Мы его купили у одного шизанутого поэта. Он все это и придумал. Осмотрели? Прошу оценить интерьер, а главное - содержание холодильника. Впрочем, нет! Подождите в гостиной, я принесу горячую пиццу... - Засуетился Пламен, порадовавшись, что синьора Рузани успела прибрть комнаты.

- Может, сходим в кафе? - предложила Лара.

- Вы мои гости! Я же специально притащил вас сюда, чтобы показать, как живу, похвастаться. - Он вытащил из бара бутылки. - Здесь полный набор.

- Лучше кофе покрепче. Сегодня, полагаю, все не выспались. К тому же, мне скоро на самолет. - Сказала Лара,оглядывая жилище Пламена.

- Я тоже лечу домой. - Сид все ещё пребывал в задумчивости.

Пламен развел руками:

- Не получился значит банкет... Но хоть фото на память можно пощелкать?

- Нужно. Потом пришлешь мне в Москву. Буду Машке показывать и Кате. Это моя подруга. А ещё родителям. Они давно рвались с тобой познакомиться. - Лара усиленно наигрывала бодрость. На самом деле, чем ближе они подъезжали к Милану, тем сильнее охватывало её смятение. А уж в доме Пламена стало вовсе тяжело и муторно.

Это оказался странный дом, узнаваемый. Словно прожила в нем долгую жизнь, потом покинула, а теперь вернулась, в растерянности узнавая старых друзей - вазы, книги, статуэтки, кресла с такой знакомой, любимой обивкой. Если немного призадуматься, наверняка вспомнишь, где и когда каждая вещица куплена. Вон тот латунный подсвечник на крученой толстой ноге - они вместе откопали на "блошином рынке", а китайскую вазу подарили к юбилею друзья...

Воспользовавшись моментом, Пламен щелкал приумолкших гостей.

- А теперь - коллективное фото. - Поставив камеру на автомат, Пламен подсел на диван к Сиду и Ларе. Они переглянулись, вспомнив, как делали автоматом "свадебные" снимки на крымском пляже - с развевающейся "фатой" за плечами Лары. Вспыхнула очередь блицев.

- Отлично... - Пламен поднялся. - Не стану навязывать вам свою компанию. Прошу внимания всего лишь на пять минут. Попрошу проследовать за мной. - Сид и Лара пошли вслед за хозяином через комнаты к деревянной лестнице. - В мансарду, друзья. Хочу показать вам свою коллекцию.

- Полагаю, для твоих снимков не хватило бы и огромного выставочного зала, - заметила Лара.

- Еще бы - в них весь мой труд, все, что сделано этими руками, башкой... Ну, не знаю, чем еще... Злодеи завистники говорили, что когда я работаю с обнаженной натурой, то, очевидно, снимаю причинным местом. Слишком чувственно. Может, это комплимент, а? Слишком в этом деле не бывает... Вот, мы на месте. - Он распахнул дверь в небольшой чулан без окон, сплошь заставленный стеллажами. На стеллажах - коробки, рулоны бумаги, чертежные папки, части мольберта и прочий хлам. Комнату освещала висящая под потолком матовая лампочка. - Так вот, господа присяжные заседатели, прошу о снисхождении в связи с чистосердечным признанием... Лара, мне не очень хотелось бы показывать тебе эту комнату, но сегодня утром Сидней Кларк рассказал, насколько это важно... А может, я ищу оправдание своей маленькой странности... Прошу присесть... - Пламен сдернул со стены рабочий халат и стер им пыль со скамьи, похоже, притащенной сюда из сада.