Мила Бояджиева - Сердце ангела

Пристрастие Фистулина к съемкам было в общем-то объяснимо - он не имел возможности продемонстрировать современникам вырванные у жизни призы умопомрачительное богатство своих особняков, коллекцию машин, сногсшибательную роскошь принадлежащей ему женщины. Кое-какие видеоматериалы, тщательно отредактированные Фистулиным, попадали в руки завистников, повергая в состояние шоковой зависти. Учитывая, что видеопленка будет иметь рекламный характер, Инесса упаковала соблазнительное тело в невероятно узкий комбинезон из блестящей черной кожи, выгодно подчеркивающий формы, а сверху небрежно накинула распахнутое длинное манто из снежно-белой норки.

Когда шесть лет назад перспективный "деловой" с номенклатурным лицом подцепил сексапильную певичку, она жила в однокомнатной квартирке, снятой прижимистым патроном, и весила на десять килограммов меньше. Из бывшего достояния Инесса сохранила лишь упорно поддерживаемый имидж Мерилин Монро, с которой обнаруживала несомненное сходство.

"Прекрасная, трудно заполняемая пустота", - сказал кто-то из современников кинозвезды, имея в виду её безнадежно низкий коэффициент интеллектуальности. Василий Шакерович составил о своей пассии не более лестное мнение и это ему нравилось. Во-первых, она не пыталась лезть в его дела, во-вторых, довольствовалась имеющимся, обеспечивая Фистулину завидное "семейное положение". Она любила погулять, но позволяла теперь себе это лишь вдалеке от родины, всячески демонстрируя в российском окружении Василия свою горячую преданность.

Позируя для камеры, вертлявая блондинка с алым ртом выглядела потрясающе и, кроме того, умела выгодно "подать" супруга, наигрывая страстное влечение. Язвицкому, наблюдавшему объятия, поцелуйчики, заигрывания, хотелось плюнуть и выругаться - уж он-то знал, чего стоит этот балаган.

- Милый папик, ты что-то слишком распузатился... - шептала Инесса, нежно обнимая "супруга" за талию, для чего почти забралась под его дубленку. - Игрушка хорошенькая, только мне на фиг не нужна, - сказала, томно улыбаясь, то ли по поводу "джипа", то ли насчет предмета в штанах Фистулина, по которому скользнула ладонью.

- А что нужно? - По-деловому осведомился Шакерович, распахивая дверцу машины и предлагая даме сесть.

- Что и всем! - Подхватив полы шубы, Инна заняла место. - Посиди рядышком, драгоценный мой, поговорить надо.

Дав отбой Язвицкому, Василий Шакерович залез в машину. Он уже знал, что Инна консультировалась с адвокатом по поводу наследования имущества сожителя, и получила рекомендацию добиться незамедлительного перевода крупной суммы на её личный счет. Никто, однако, не мог предположить, сколько нулей благоразумно требовать от Фистулина. А сам он был не склонен к широким жестам, отстегивая бывшей "совдеповской" ещё жене и сыну скромные "алименты". Нюсеньке же и так перепадало слишком много. Единственным, что могло бы поднять её статус, была беременность, но здесь молодая женщина, слишком рано начавшая приобретать сексуальный опыт, потерпела полное фиаско. Не удивительно, что Фистулин все чаще подумывал о замене спутницы.

- Ну, чем порадуешь? - Покосился Фистулин на ярко подведенные черным "монровские" глаза и почему-то с отвращением подумал, что женщина, притязающая на статус супруги, не дееспособна.

- Хочу обеспечить себе и твоему ребенку спокойное существование.

- Ребенку?! - Шакерович напрягся. Инесса неоднократно заявляла о том, что согласна на вариант "суррогатного" материнства или даже приемного чада.

- Ведь у нас будут дети, козлик? Ты обещал что-нибудь придумать.

- Ну, не прямо сейчас! - С трудом сдержал ругательство Фистулин.

Ответ не понравился Инессе. Она не сомневалась, что "супруг" развлекается со своими грудастыми телками, но завести постоянную подружку он был явно не способен - ни по влечению души, ни по зову плоти. Но если только какая-нибудь девочка сообразит забеременеть, шансы Инессы упадут до нуля. Это практически могло случиться в любую минуту и затягивать неопределенную ситуацию было крайне опасно. Но прибегать к последнему средству очень не хотелось. В борьбе за привязанность Фистулина у Инессы оставался единственный козырь, которым можно было воспользоваться лишь в крайнем случае и с предельной осторожностью: она знала о "муже" очень много.

- Ты груб. Разве что-то изменилось? - Инесса призывно посмотрела в узкие хитрые глаза.

- Ничего. ты - моя подруга, об этом знают все. Но тебя волнует не штамп в паспорте, а мои бабки, верно? Тебе мало дворца в Испании, царской жизни, которую я устроил бывшей девке.