Владимир Лорченков - Гавани Луны

Сейчас я уже знал, что Рина спала с ним.

Легавый служил в Кишиневе, а в нашем городке – который даже юридическим статусом не обладал, просто куча дачных домишек, принадлежащих богатеям и потому внушительных, – появлялся изредка. Для местных нуворишей, которые приезжали в городок от силы раз в месяц, он был чем-то вроде вышибалы. Решал проблемы. Мне он их только добавил.

Богема развлекается? – сказал он, присев рядом, и слегка шевельнув носом.

Вместо ответа я приподнялся и дыхнул ему прямо в лицо. Он смущенно улыбнулся. Почему-то этот крутой парень слегка стеснялся того, что спал с моей женой. Ему казалось, что это тайна, которую в приличном обществе обсуждать не стоит. Хотя он запросто мог прийти на любой из наших вечеров не для всех. И поиметь ее у меня на глазах. Наверняка она это предлагала. Но он ни разу на таких вечерах не был, предпочитая им попойки. Щадил меня, что ли?

Чем обязан? – спросил я.

Не появлялась ли Ирина? – спросил он.

Она в городе, по делам, – сказал я.

Скоро вернется? – спросил он.

Если вы ее не убил и не зарыли в лесу, – сказал я, – то вернется, должно быть.

Минуту он глядел на меня с недоумением. Потом подвал с минуту сотрясало ржание. Гоготал он, как ел. Жадно, шумно, и очень.. жизненно. Возможно, этой жизненной силы не хватало моему подвалу, переполненному мертвецами, так что я немножечко пришел в себя.

Выпьете? – сказал я.

Белое не пью, – сказал он, и я почувствовал себя неловким хозяином, каковым, без сомнений, был.

Легавый глянул на меня с укоризной. Без сомнений, я выглядел невоспитанной скотиной. То ли дело Рина. Она запоминала предпочтения гостя – в выпивке, еде или сексе, – с первого же визита. Я впервые задумался, не была ли она тем магнитом, который тянул в наш дом самых разных людей.

Развлекаетесь? – спросил он, подмигнув, и подразумевая, очевидно, машину, которую видел во дворе.

Тс-с-с, – сказал я, – девушка спит.

Завидую вам, – сказал легавый, взяв стакан, и отворачивая краник бочки за моей спиной. – Молодая, красивая, свободная семья…

Очень свободная, – подчеркнуто восхищенно сказал он, – но от этого любовь лишь крепче, не так ли?

Жизнь без забот и хлопот, Монмартр, Елисейские поля, что там еще… – сказал он восхищенно, и пригубил вино.

Латинский квартал, – поправил я.

Без разницы, – пожал он плечами, и выдул стакан залпом.

Если адская смесь вина, крови блондинки и слез и пота Любы и прогремела по его внутренностям пляской смерти, то легавый и виду не показал. Лишь довольно рыгнул и, вопросительно подняв брови и дождавшись моего благосклонного кивка, нацедил себе еще стаканчик

Вкусное? – сказал я.

Божественно, – сказал он. – нацедить вам?

Нет, я белого, – сказал я.

Беленькое пьешь, беленькое выходит, красненькое пьешь, беленькое выходит, значит красненькое полезнее, – выдал он избитую шутку, от которой меня в Молдавии уже тошнило, и вновь заржал.

Значит, Рины нет? – сказал он, якобы забывшись.

Появится, я отдам ее тебе за тебя замуж, – сказал я.

Он вежливо и настороженно посмеялся.

И все же? – сказал он.

А в чем дело? – сказал я.

В паре километров от городка следы у дороги, словно там случилась авария, – сказал он.

Молодежь, – сказал я безучастно.

Похоже на то, – сказал он.

Вы же знаете этих малолеток, – сказал он, – собьют кого-то, и нет, чтобы остановиться, остановить кровь, уезжают, а человек на обочине умирает от потери крови.

Кто-то умер?! – сказал я.

Нет, там только следы, – сказал он с легким огорчением.

Ну я на всякий случай и проверяю, – сказал он.

Рина в городе, – сказал я, и почему-то соврал, – звонила с утра.

Ну тогда я спокоен, – сказал он.

Как приятно, когда у твоей жены личный телохранитель, – сказал я.

Он глянул на меня с огорчением – я позволял себе говорить вслух о том, о чем воспитанные люди молчат, и его ужасно расстраивало мое неджентльменское поведение – и покачал слегка головой. Выпил. В городе легавый мог позволить себе расслабиться. Наши обитатели слишком ценили его, чтобы жаловаться в Кишинев. Он им был мамочкой и папочкой, а когда их малолетним сыновьям и правда случалось кого-то сбить на дороге, делал все, чтобы прикрыть задницы мальчишек от неприятностей. За деньги, конечно. Он подержал вино во рту.

Я надеялся, что ему не попадется волос.

А вы, значит, гуляете, – сказал он.

Жена гуляет в городе, а я тут, – сказал я.

По обоюдному согласию, – сказал я.

Моя бы меня за такое убила, – сказал он, и я с удивлением узнал, что он женат.