Алексей Макеев - Портрет смерти. Холст, кровь

– Примите сочувствие, Изабелла, – учтиво сказал я. – Понимаю, как вы были привязаны к Кармен.

– Не понимаете, – прошептала она. – Все в порядке, Андрей Иванович, это скоро пройдет. Простите, но я не расположена отвечать на ваши вопросы.

Доктор Санчес за ее спиной делал категорические пассы.

– Что вы, Изабелла, – запротестовал я. – Никаких вопросов, я зашел выразить свое искреннее сочувствие.

Как-то легче стало дышать в доме. Что и подтвердила Варвара, к которой я вернулся.

– Такое ощущение, Андрюша, что в общественном туалете слегка подтерли пол.

В силу неведомых причин, она не лежала под одеялом, обложенная таблетками, а была одета, обута, относительно расчесана и с задумчивым видом болталась по комнате.

– Я прогулялась немножко по дому, – призналась Варвара. – Ты тоже гулял. Наши траектории не пересекались, но пару раз я тебя видела. Ты избегал полиции, а особенно этого… усатого-полосатого.

– А еще я узнал, что похороны четы Эндерсов откладываются с воскресенья на неопределенный срок, – похвастался я. – О коем будет сообщено дополнительно. Трупам в морге, конечно, без разницы…

– Потрясающие результаты расследования, – похвалила Варвара. – Я видела, как ты пытался разговорить Марио.

– Да, я пытался угостить его российской жвачкой. В смысле, жвачкой, купленной в России.

– Ты прямо как Ленин, – восхитилась Варвара. – Все лучшее отдаешь детям. Разговорить этого милого ребенка, конечно, не удалось?

– Это не ребенок, а киборг какой-то, – возмутился я. – Не удивлюсь, если автором третьего удара окажется Марио.

– В общем, все впустую, – заключила Варвара. – А теперь излагаю свои ценные наблюдения. Противный Генрих уединился в буфете, в стельку пьян. Гувернантку Габриэллу я подловила в тот момент, когда в укромном уголке она прижала к груди сомкнутые длани и благодарно смотрела в потолок. Дворник Тынис выволакивал из кладовки под лестницей мешки с удобрением и ухмылялся. Йоран Ворген спрятался за скульптурной композицией недалеко от качелей и кому-то звонил. Его физиономия при этом была, скорее, раздосадованной, чем довольной. Потом он разорвал соединение и яростно думал, считая, что со второго этажа его не видно…

Варвара перевела дыхание и торжественно закончила:

– Но больше всего мне понравилось поведение горничной Сесиль. На завтрак никто не пришел, вернее, пришла только полиция… Сметали со стола, как ураган мексиканскую деревушку. Не идеализирую родную полицию, не к ночи будет помянута, но не думаю, что наши менты опустились бы до таких шакальих действий. Так вот. Она убирала посуду на кухню. Загрузила все в раковину и стала мыть. Наивно верила, что никто ее не видит. И знаешь, какая у нее была физиономия… – Варвара задумалась, подыскивая правильное определение. – Не сказать, что сильно ликующая… В общем, она, конечно, рада, что Кармен отбросила копытца…

– Боится чего-то? – подсказал я.

– М-м, нет. Скажем так, опасается. И вместе с тем предвкушает.

– Ну, это так утрированно, – разочарованно протянул я. – Конечно, никто теперь не будет шнырять по дому, чинить мелкие пакости.

– А потом она отнесла в шкаф стопку тарелок, отдышалась и прошептала по-французски: «Ну, теперь-то ты у меня попляшешь, скотина».

– И что это значит? – не понял я.

– Понятия не имею. Я думала, что ты мне объяснишь.

Несколько часов мы провели в подвешенном состоянии. Полиция, сообразив, что с наскока ребус не одолеть, взяла тайм-аут и в организованном порядке покинула дом. Вилла замерла в тревожном ожидании. Крадучись, сжимая под мышкой медицинский саквояж, удалился доктор Санчес. Садовник Тынис что-то копал на лужайке перед крыльцом, держа под контролем всех входящих и выходящих. Подъехала машина из ресторана – с охранником на подножке, обогнула северное крыло, потащилась разгружаться. Гувернантка выплыла на крыльцо в своем монотонном серо-черном одеянии. Бдительно обозрела окрестности из-за спины Марио и повела его в парк, обогнув десятой дорогой напрягшегося садовника. Мертвой зыбью болтался по холлу Йоран Ворген, меняя цвет синхронно с освещением. Генрих спал в буфете, используя вместо подушки тарелку с виноградом. Вышла из апартаментов Изабелла, встала у окна, скрестив руки на груди, смотрела в туманную даль. Я был убежден, что в туманной дали у Изабеллы все в порядке. Вилла, огромная территория, банковские счета «обожаемого» брата…

Тень горничной мелькнула в коридоре. Я прикинул ее траекторию, сбежал по лестнице в холл (как раз закрылась дверь за Воргеном), окунулся в полумрак за буфетом и стал ждать, пока она спустится по всем спиралям. Комната горничной находилась в дальней оконечности здания. Короткий коридор, дверь, тупик. Я крался за ней, не выпуская из вида, отмечая по пути укромные уголки, где можно спрятаться. Она остановилась у двери, как-то обмякла, расслабилась. Сдернула с головы нелепый чепчик, расстегнула ворот платья. Погремела связкой ключей, отыскав нужный, вставила в замочную скважину.