Ольга Завелевич - Бриллиантовый шепот

– Где он? – пробормотал Петр.

– Михаил? – переспросил подполковник.

– Да, где он?

– Не знаю. Что у вас произошло?

Петр вкратце рассказал о происшедшем. Мужчины, в отчаянии, молча смотрели друг на друга. Последняя нить, связывающая их с девочкой, порвалась. Григорий первым нарушил молчание:

– Идем к могиле, посмотрим, вдруг он еще там.

– Вряд ли, кажется, я пролежал тут довольно долго.

– Все равно, надо проверить. Кроме того, в лесу, около машины, кто-то есть.

– Только этого не хватало! Кто?

– Трудно сказать. Скорее всего немцы. Мы должны выбраться отсюда, в Риге я переверну все, но найду этого урода!

Григорий помог другу подняться на ноги, и они собрались пройти к могиле Зотовых, но внезапно тишину разорвал звук выстрела и короткий вскрик. Мужчины замерли.

– Я вернусь к машине. Выстрел донесся с той стороны, – произнес Григорий.

– Что это могло быть?

– Я говорил тебе, что остатки немецких отрядов шастают по лесам. Подожди здесь, в случае, если я не вернусь, заночуй в сторожке, а утром вернешься в Ригу. Ночью передвигаться опасно.

– Я пойду с тобой, – буркнул Петр.

– У тебя нет оружия, ты едва двигаешься.

– Я пойду с тобой, – упрямо повторил врач.

Крадучись, они вернулись к шоссе и добрались до опушки леса, где стояла машина.

Шепотом приказав Петру не двигаться, подполковник стал осторожно подбираться к ней. Вдруг он вскрикнул и опустился на колени. Бельский бросился к нему и, подбежав, замер на месте: на земле, скрючившись, лежал Михаил, взгляд его пустых, мертвых глаз уже не пугал. В полураскрытой ладони поблескивали бриллианты.

Друзья переглянулись, одна и та же мысль мелькнула у обоих: никакой надежды найти Машу не осталось!

– Поехали домой, – глухо произнес подполковник, – он свое получил. Наверное, хотел меня пристукнуть и уехать на машине, да нарвался на случайную пулю.

Петр молчал. Он не в силах был вымолвить ни слова. Григорий потряс друга за плечи:

– Петька! Найду я ее! Слышишь? Найду! Я весь город прочешу, ребята из комендатуры мне помогут. Ребенок – не иголка!

Бельский потер гудящую от удара голову и кивнул:

– Надо попытаться. Но как я сейчас появлюсь перед Лизой?

Подполковник только сжал его руку. Молча нагнулся, подобрал драгоценности, стоившие жизни стольким людям и пошел к машине. Петр побрел следом за ним.

В Ригу возвращались, не произнося ни слова. Каждый думал, что сказать ожидающим их с надеждой женщинам. Около дома Лизы, Григорий хотел высадить Бельского и поехать в гараж – оставить машину, но, взглянув на белое лицо друга, передумал, заглушил двигатель и пошел вместе с ним в дом.

Первое, что они услышали, подходя к крыльцу, звонкий голосок Маши. Петр буквально снес дверь и замер на пороге: улыбающаяся Лиза, все еще лежала на диване, не оправившись от потрясений последних суток, Маша прыгала на коленях Любы и, хлопая в ладошки, повторяла:

– А где папа? Не пойду спать, пока папа не придет!

Люба пыталась призвать ее к порядку, но ей это плохо удавалось, и она не выдержала и тоже начала хлопать в ладоши и смеяться.

Когда улеглась первая сумятица, мужчины потребовали объяснений.

– Не поверите, – начала Люба, – но некоторое время назад Лиза спасла женщину в госпитале. Эта дурочка, оставшись без ноги, хотела жизнь самоубийством окончить, но Лиза подоспела вовремя, кровь остановила, врачей вызвала, в общем, вытащила ее с того света.

– Потом мы даже, вроде, подружились, – продолжила рассказ Лиза, – Машенька ей очень нравилась, я ведь иногда брала ее с собой на работу. И, представьте себе, – она сделала паузу, словно сама усомнилась в своих словах, – эта женщина – сожительница Михаила, у которой он прятал Машу. Она нам рассказывала, что сразу узнала девочку, но возразить Михаилу боялась: он страшный человек, пригрозил убить ее, если хоть кому-нибудь проболтается о ребенке. До вечера промаялась, но все-таки сжалилась надо мной и Машей, привела ребенка. Теперь прячется – боится идти домой.

– Нечего бояться, – мрачно буркнул Григорий, – убили нашего родственника.

Рассказ о происшедшем на кладбище не занял много времени. Подполковник опустил подробности, которые, по его мнению, не относились к делу и не предназначались для женских ушей, изложил сухо и коротко. Некоторое время все молчали. Григорий прихлопнул ладонью по столу и скомандовал:

– Люба, идем домой. Остальным – спать! Утро вечера мудренее. Нам еще надо думать, как Лизу с Машей в Швецию переправить!