Евгений Сухов - Убойный репортаж

Тогда у меня не было еще большого опыта «общения» с женщинами, но интуитивно я уже понимал, что если не заставить женщину печалиться и переживать по поводу имеющихся чувств к тебе, то печалиться и переживать будешь ты сам. В жизни не бывает так, чтобы оба любили друг друга одинаково. Любить с «открытым забралом» – счастливо, без хитроумных уловок и борьбы – почему-то не получается. По крайней мере долго. Обязательно начнется какое-то противостояние. И еще я отметил одну такую закономерность: в любви двоих всегда выявляется кто-то главный, и чтобы быть счастливым, этим главным должен быть непременно я. А так называемая демократия отношений – вещь вообще крайне неблагодарная и невероятно скользкая.

– Женщина в любви не должна быть главной, – сказал как-то мне, шестнадцатилетнему пацану, мудрые слова один мой двадцатисемилетний друг. Разговор состоялся в коротком интервале между вторым разводом и третьим браком. – Часто она и сама не хочет быть главной. Женщина хочет быть мягкой, нежной и беззащитной, чтобы мужчина защищал ее, охранял и заботился о ней. Что вполне нормально. Это, брат, сегодня пришло такое время, когда бабы стали загребастее мужиков, а мужики предпочитают быть ведомыми, но не главенствующими, ибо им так проще и беззаботнее. А счастье и любовь зиждутся на вещах банальных и простых. Надо, чтобы мужик просто добывал деньги на житье и еду, а женщина хранила дом, рожала детей и ждала его возвращения, желательно с добычей. Что, звучит примитивно?

– Ну… – протянул я, не зная, что сказать, но мой старший товарищ ответил за меня:

– Может, и примитивно. Но с пещерного времени мало что изменилось, по большому счету… Все отклонения от этих простых правил чреваты несчастьем. И разрушением отношений. Хотя бы посмотри на мои браки… каждая из них так и норовит протиснуться в лидеры. Дело мужчины – подчинять женщину. Дело женщины – подчиняться мужчине. Запомни это, пацан…

В принципе я поначалу действовал именно так, как учил меня мой старший товарищ. И Наташа вскоре всецело оказалась под моей властью, несмотря на ее ум, обаяние, шарм и еще бог знает чего, что было в ней заложено! Схема, предложенная мне в давнем разговоре дважды разведенным другом, работала! И еще как работала! Она молча сносила мою независимость и стремление распоряжаться собой в своих личных интересах. Мои уходы и приходы были для нее непредсказуемы, что заставляло ее постоянно ждать меня. И, как бы это ни звучало странно, смирившаяся с моими отлучками и показной независимостью, она была по-настоящему счастлива, когда я оказывался рядом. А я? Я по уши влюбился. Наперекор советам и всему прочему, включая здравый смысл, то есть рассудок. И меня, не оперившегося еще молодого мужчину, понесло. Как щепку по волнам океана. Который зовется любовью…

И сразу же наши отношения пошли как-то наперекосяк! Ради нее я был согласен на многое, если не на все. Я распахнул перед ней все двери своего сердца, сорвав с них последние замки… Я словно сорвался с цепи и просто утопил ее в море собственных чувств.

Ради нее я был готов на все, но ей уже нечего было желать: только скажи – и я опрометью бежал исполнять женскую волю со щенячьим повизгиванием.

Я видел все ее недостатки, но они лишь умиляли меня. Мы сходили с ума друг по другу, растворяясь в объятиях. Как искренне я радовался! Как ликовал, что люблю и сделался наконец любим! Меня просто переполняло долгожданное счастье, и я забыл о том, что это когда-нибудь может закончиться, и как-то незаметно отдал ей власть над нашей общей судьбой.

Наташа опомнилась первой.

Как был, оказывается, недальновиден король Лир, когда, отказавшись от власти, полагал, что будет окружен почетом и станет поживать по-королевски и далее. После обрушившегося на нас с Наташей счастья наступило горькое похмелье, и вскоре действительность швырнула меня на загаженный пол.

Отказавшись от власти над женщиной, я стал потакать всем ее желаниям, не понимая, что это была одежда с чужого плеча, не подходившая мне.

Моя любовь к ней вытеснила все прочие интересы. Мир перевернулся с ног на голову. Я жил только ею, а у нее, кроме меня, отыскалась вдруг масса других привязанностей. Теперь уже мне приходилось ее дожидаться и радоваться тем счастливым минутам, когда она окажется рядом. А этих минут становилось все меньше, и наши встречи происходили все реже. В ее глазах не было прежней страсти, размылись душевные переживания, а любовь как-то помельчала.