Мила Бояджиева - Жизнь в розовом свете

А через пару месяцев совершенно неожиданно я встретилась с этим фландрийцем на университетском вечере. Отмечали какой-то юбилей гумманитарного факультета. Гюнтер произнес речь наряду с маститыми профессорами и показался мне очень красивым.

Когда он провожал меня домой, оказалось, что молодой сотрудник кафедры чрезвычайно застенчив и немного ниже меня. Тогда на это ещё обращали внимание. Но от него исходило такое мощное тепло надежности и простодушия, что в него хотелось закутаться, как в теплое одеяло. Пофландрийски его имя звучало как Хантер. И я стала называть моего нового друга так. Действительно, мы стали друзьями - вместе читали, работали. - Эн усмехнулась. - Вместе, но отдельно. Он занимался своим делом, а я своим рисовала, что-то лепила. Мы даже разговаривали мало, но чувствовала себя покойно и защищенно. Мы даже не целовались, продолжая в том же почти два-три года. Я узнала, что матери Хантер лишился в детстве, а с отцом-коллекционером предметов старины имел весьма натянутые отношения.

Вместе с ним мы много раз навещали в клинике нашу маму. Она почему-то сразу же решила, что Хантер - мой супруг. Мы переглянулись и не стали спорить. Однажды Хантер озадаченно спросил меня: - Что же теперь делать? Я должен просить у твоей матери руки её дочери, супругом которой, якобы, уже давно являюсь. Она ничего не поймет.

- Тогда проси у отца.

- Он откажет. Ты такая красавица.

- Попробуй.

- Мы поженились в Вене и во время свадебного путешествия навестили отца. Он подарил нам поездку в Америку. Но Хантер тоже внес свои деньги. Отец с Дженифер и двумя обезьянами жили в маленьком типовом коттедже, где пахло зверинцем и какой-то специальной едой для Порги и Бесс - так звали макакк. Отец показался мне усталым. Почему-то я решила, что больше не увижусь с ним и постаралась запомнить все, что он говорил за ужином - мы жарили сосиски во дворе. И, кажется, все соседи сквозь жидкий, подстриженный кустарник наблюдали за семейной идиллией.

- А что он сказал? Что ты запомнила?

- Что очень важно выдерживать в рационе балланс калорий и принцип раздельного питания. Что у маккак будет детеныш... Ну и еще... что у твой сын очень похож на испанца.

- Значит, про обезьян и внука в одной связи?

- Ему было дано ощущать вообще единство сущего... "Все взаимосвязано. Во всем - есть Смысл." - сказал он, слегка опьянев от сильно разбавленного виски. И добавил: "Умный ищет мудрость. Дурак уже нашел ее".

- Очевидно, твой отец недюжинного ума - он так и не понял, почему в ту промозглую мартовскую ночь судьба подарила ему двойню... Если вы с Ди хоть что-то сообразите - непременно сообщите мне". Сестры замолчали. Тикание часов на камине сразу показалось очень громким, а сопение закипающего чайника - рассерженным.

- Я не приехала на похороны отца потому что у моей невестки были очень тяжелые роды. Врачи думали - придется делать кесарево... - Ди не подняла глаз. - Кажется, отец считал меня предательницей. И недолюбливал Родриго.

- Не правда. Но ты перемахнула через целых пятнадцать лет... Разберемся с этим позже. Сейчас я перехожу к самому интересному. Мы с мужем сняли две комнаты в мансарде недалеко от Университета. Я развесила по стенам картины собственного изготовления, в полукруглых окнах устроила романтические драпировки из дешевенькой кисеи. Кое-что мы купили на блошином рынке - зеркало, кувшин с тазиком для умывания, расписанный земляничными веточками, подсвечники. Нам казалось - мы жили шикарно. Почти каждую субботу у нас собирались друзья. Я делала картофельный салат, они приносили вино и сосиски. Мы спорили и танцевали до утра...

Я начала зарабатывать деньги, разрисовывая открытки и относя их в маленький магазинчик. Господин Кауфман покупал у меня и небольшие, сделанные пастелью рисунки - в основном цветы и горные пейзажи. Одно время я рисовала их очень много, радуясь тому, что могу принести в дом свой маленький заработок. Но потом стало противно и скучно. Я составила лишь один букет - бледно-розовый, едва распустившиеся пионы, написанные маслом. На фоне отворенного в сад окна. Мне нравилось думать, что я буду иметь когда-нибудь такое окно в своей комнате. И нравились цветы - казалось, они даже пахли.

Хантер свободное от университета время просиживал в библиотеке или у себя за письменным столом, работая над диссертацией. В те дни я и начала заниматься с ним русским языком. Бурные страсти, согревая душу, в наших сердцах не пылали, но ??????????? трогательная заботливость. Мы страшно смеялись, повторив под Новый год сюжет новеллы О'Генри. Хотелось сделать друг другу подарки. Я давно приметила - Хантер мечтает о трех недостающих томах "Энциклопедии искусства". В тайне от него сняла со стены свои пионы, так и не вставленные в раму - мне хотелось что-то простое и стильное, и отнесла их Кауфману. Являюсь домой с томиками Энциклопедии - счастлива до чертиков. Иду к полкам, хочу расставить полное собрание до появления мужа и вижу лишь свежие следы на старой пыли.