Евгения Горская: Дар или проклятие

– Прости меня, дедушка, – вслух попросила Дарья.

Она редко звала его дедушкой, как правило, только дедом.

До дома идти было далеко, но она пошла пешком под мелким противным дождем. Шла медленно, не торопясь и ни о чем не думая. Ее ждала трудная, скорее всего, одинокая жизнь, и ей нужны были силы.

Альбомы для фотографий лежали внизу большого книжного шкафа. Наташа взяла все, залезла с ногами на уютный диван и не торопясь принялась рассматривать старые снимки. Фотографии начала прошлого века почти все были теми же, что и у родителей дома. Прадед, его брат, их дети. Были и такие снимки, которых у родителей не было, но их оказалось немного, и людей, изображенных на них, Наташа узнавала. Дальше пошли снимки предвоенного времени, и тут Наташа почти никого узнать не могла. Нужно будет спросить у папы. И наконец появились фотографии собственно Зинаидиной семьи – она сама, сначала очень молоденькая, потом постарше, муж, сын.

Наташа просмотрела все снимки и вернулась к книжному шкафу – других альбомов не было. Она еще прошлась по большому дому, внимательно оглядывая книжные полки, и вернулась на диван.

Фотографий маленького Коли было много, и одного, и с родителями, но после того, как ребенку исполнилось десять лет, – ни одной. Она снова взяла альбом в руки – точно, на последних фото Коле десять лет. И места для новых снимков в альбоме предостаточно. Где же более поздние?..

Она снова стала рассматривать маленького мальчика, который теперь был бы гораздо старше ее. Что-то знакомое есть в лице… Кого-то он ей напоминает, наверное, маленького папу.

Она посидела немного, не понимая, отчего ей стало тревожно, решительно поднялась и шагнула к компьютеру.

Комп удивил еще больше – он был абсолютно пуст. Ни одного файла, ни одной записи, ни одной фотографии. А вместе с тем им явно пользовались, клавиатура заметно стерта и не очень чистая.

Наташа посмотрела в окно на голые ветви садовых деревьев, яблонь, наверное, или груш, и полезла в Зинаидину почту. В ней ничего не было, ни входящих, ни исходящих, ни записной книжки. И корзина пуста.

Ничего себе тетушка. Прямо агент иностранной разведки.

Наташа опять прогулялась по дому и достала из сумки телефон.

– Тетя Шура, у вас есть фотографии Коли?

– Есть, – удивилась соседка, – а у Зины разве нет? Она фотографировать-то любила.

– Я что-то не нашла. Можно я к вам зайду?

– Заходи, я тебя обедом накормлю.

Наташа накинула куртку, заперла дом и по уже знакомой дорожке отправилась к приветливой соседке. Сейчас она напоминала себе собаку-ищейку. Что-то здесь было, мягко говоря, странное.

– Вот, смотри, – встретила ее Шура с пачкой старых снимков в руках.

Снимков было много. И со всех на Наташу смотрело молодое лицо Петра Михайловича Сапрыкина.

– Ты что, Наташа? – Шура смотрела на нее с удивлением.

– Нет, ничего, – Наташа постаралась сбросить тупое оцепенение и слегка дернула головой, – ничего. А это Нина, да?

– Она, – подтвердила соседка и тяжело вздохнула.

Очень красивая девушка рядом с… Колей смотрела с небольшой фотокарточки. Смотрела нагло, с усмешкой. А может быть, это только казалось настроенной против нее Наташе.

Тетя Шура ошиблась, он ей не брат – дядя. Очень дальний дядя.

– Спасибо, тетя Шура, – Наташа вернула ей снимки. – Я обедать не буду, не хочу.

Ей нужно было подумать.

– Знать ничего не желаю! Хочешь – не хочешь, а будешь.

Муж Зинаиды – Сергей Михайлович. Сережа… Назвали в честь деда? Она почувствовала, что с Сережей беда, потому что он ей родной по крови?

– Спасибо, теть Шур, тогда… совсем чуть-чуть, – попросила Наташа, глядя, как соседка наливает в тарелки щи из квашеной капусты. Есть не хотелось совсем, но и обижать гостеприимную хозяйку не хотелось.

Александрина знает? Едва ли. Она дама с большим апломбом, мужа в бегах не потерпит.

– Может, по рюмочке выпьем перед обедом?

– Давайте.

А он знает, что мать умерла? В понедельник он был обычный, как всегда. Она ругалась на Стаса, а Петр проходил мимо. Да, в понедельник он был такой, как всегда. А в четверг на нем лица не было. Из-за Сережи? Или узнал про мать?

Щи оказались очень вкусными, Наташа не заметила, как съела всю тарелку. И котлеты были вкусными, и картошка. В Москве такой не бывает. И сидеть на маленькой деревенской кухне ей нравилось: уютно и безопасно.

– Приходи ко мне ночевать. Что тебе одной в таком домище? И мне повеселее будет.

– Спасибо, теть Шур. Я подумаю.