Между нами, говоря, эта редкая женщина свой законный сон бережет, точно самый натуральный ювелирный изумруд или прочие драгоценные уральские самоцветы и бриллиантовые камушки, которыми переполнены ее бажовские малахитовые шкатулки...
Моя единственная лелеет свой сновидческий ритуальный покой, точно ревнивая львица своего недотепу-львенка...
Не дай Бог в ее личный выходной, отдохновенный час потревожить ее какой-нибудь зряшной просьбой: какие приготовить полуфабрикаты к ужину, что почистить-отварить? Или просто по глупой самонадеянной супружеской глупости: переборщил с регулятором громкости какого-нибудь приемного электронного устройства, - миниатюрный, но едкий скандал вам, то есть, разумеется, мне, скотине, хаму и вообще врагу трудящегося народа, обеспечен...
И случается, что я, одичалая скотина, умудряюсь всерьез, совершенно по-детски надуться и промычать невежливым запанибратским басом очевидную гадость: "Ну ладно тебе! Я хотел как лучше, чтоб..." Или вообще вздорность: "Это не я! Это телевизор виноват! Мастера нужно...", - дальше я не продолжаю, потому что вовремя ретируюсь, чтобы остаться живым и невредимым.
Невредимым для дальнейшего совместного сосуществования, от которого я когда-нибудь рехнусь, повешусь, растрескаю в мелкие жемчужные дребезги очередную свою любимую чайную чашку...
- Жена, а, жена! а какой сегодня день за окошком? Еще до лета далеко, да? Хмарь какая-то, и снег, наверняка, как кисель... Жена, ответь своему возлюбленному супругу, какова нынче в столице-матушке погода? Может, на асфальте весна гуляет, а сугробы ручьи веселые сочиняют? Вороны вон орут, вроде теток на базаре... Спишь тут, как забытый медведь в берлоге, а в природе всякие веселые перемены: нового доброго царя выбрали единогласно, снегири опять же в своих красных манишках нахохленные судачат, а? И сердце куда-то зовет, верно?
Моя единственная игнорирует мое утреннее словоблудие, не воспринимает его должным образом.
Моя роднуля давным-давно не со мною, ее Геннадием Сергеичем, мужем-лежебокой. Ей не до нашего сынульки, что дрыхнет в своей единоличной комнате и наверняка весь разметался в своей перекрученной постели.
Моя единственная занимается кропотливым, вернее, суматошным изысканием стального проволочного приспособления, в просторечии называемого пимкой, а по научному булавкой. Чем же еще приторочить изящный атласный погон-подплечик под воздушную белопенную кофточку, - вовремя не пришила, не приторочила и поэтому осваивает с педантичной пунктуальностью в утренние мгновения специфические смежные специальные профессии: изыскателя, разведчика, сыщика...
Легавая охотничья интуитивная деятельность по настырному розыску женских чрезвычайно важных мелочей, по всей видимости, доставляет моей единственной своеобразное мазохистское удовлетворение, которое чрезвычайно отчетливо и органично артистически излучает ее природно-породистый, не броско намакияженный лик мадонны. Впрочем, очень несвоевременно разыгралась негодница-булавка со своею приглядной полуобмундированной хозяйкой...
Помочь разве что в изысканиях? Ведь давно бы пришила, приштопала, чем рыскать этак-то, - с этакой философической ленцою заразмышляла моя еще не окончательно пробудившаяся голова.
А глаза между тем с еще сновидческой отрешенностью следили за утренним таким привычным, несколько раздраженным полетом по всей комнатной территории моей единственной, за ее копошливыми, психическими движениями-прощупываниями, за ее грациозными модельными ножками, затянутыми в чужеземную бронь колготок, ширине их парящего шага ничего не мешало, черная юбка небрежно свешивалась со спинки кресла...
Вот-вот притянет ее кольчужно модное тело давно не пылесосенный хмуроватый палас. С небрежностью примет на себя, чтоб походя вызвать еще один очередной непредумышленный всплеск утренних суетных эмоций у моей ненаглядной.
Впрочем, моя скорая помощь не понадобилась, - расшалившаяся, нужного микроскопического размера булавка смилостивилась. То есть тускло, но призывно блеснула своим мелким серебряным ребром в одной из переполненных нужной женской всячиной цветных чешских стеклянных пепельниц, приспособленных под открытые шкатулки.
И, слава Богу, что запоздал со своей помощью, - в моем распоряжении есть еще несколько удивительных минут лежебоканья, ничегонеделания.
Мне такие редкие минуты пробуждения - всегда кстати. В такие утренние минуты я начинаю вдруг раздумывать, размышлять.
Читать дальше