Артур Рив - Неуловимая Констанция Данлап

Констанция поняла, что он искусно поменял их местами. Вместо того чтобы быть преследователем, она превратилась в преследуемого — по крайней мере, в этой беседе. Он не признался ни в чем, и ее восхитила выдержка Маккея. Этот человек зачаровывал ее — его повадки, его уверенность, его взгляд. Большие серые глаза принадлежали скорее мечтателю, чем бизнесмену. В нем чувствовался однолюб: такой мужчина выбирает женщину раз и навсегда… И за таким мужчиной избранница могла бы последовать на край света.

— Вы не ответили на мой гипотетический вопрос, — напомнил Маккей.

Констанция встряхнулась, осознав, что слишком глубоко ушла в свои мысли.

— Я рассуждала чисто теоретически, — пробормотала она.

— Значит, вы не знали, что собираетесь делать дальше?

— Н-не знала, — запинаясь, ответила она.

Маккей нагнулся к ней через стол.

— Может, вы бы припомнили старую пословицу: «Поступайте с другими так, как вы хотите, чтобы другие поступали с вами»?

Это было жутковато — то, как он читал ее мысли.

— А вы знаете еще одну поговорку? Насчет того, кто часто приводит цитаты из Библии? — парировала она.

— Значит, я — дьявол?

— Этого я не говорила.

— Но намекнули.

Она и вправду сделала это, но упрямо покачала головой:

— Ничего подобного.

— То есть вы не считаете меня дьяволом?

Констанция на мгновение отвела глаза и посмотрела на праздную толпу.

— Грэм Маккензи, — медленно проговорила она, — какой толк ходить вокруг да около? Почему мы не можем быть откровенны друг с другом? — Помолчала и задумчиво продолжила: — Хорошо, я начну первой. Довольно давно я впуталась в подделку чеков ради одного мужчины. Я бы сделала для него все, все что угодно!

Лицо Маккея-Маккензи затуманилось. Констанция сразу заметила его реакцию, поскольку пристально наблюдала за ним. Итак, он не терпел никакой конкуренции.

— Я говорю о своем муже. Он пошел на растрату, думая, что делает это ради меня, — пояснила она.

Лицо Маккензи прояснилось; он явно почувствовал облегчение. Большинство мужчин таковы, и он не был исключением из правил. Сам он мог преступать законы морали, но от женщин требовал следования высоким нравственным стандартам.

— Мы стали преступниками-дилетантами, партнерами по преступлению, — продолжала Констанция. — Муж покончил с собой, когда был один, вдали от меня. Он не смог выдержать суровую битву с жизнью. А я с тех пор помогаю тем, кто оказался вовлечен в схватку с законом. Теперь вы знаете, кто я. Я отдаюсь на вашу милость. Мне приходилось участвовать в таких делах, с которыми меня бы никто никогда не связал. И я хочу вам помочь. Будьте же и вы со мной откровенны.

Такой просьбе трудно было противиться. Собеседник Констанции долго смотрел ей в глаза внимательным оценивающим взглядом.

— О себе мне нечего сказать. Но я могу рассказать вам историю Грэма Маккензи, — осторожно начал он. — Полгода назад в Оклахоме жил-был молодой человек, который много лет честно трудился на депозитарную компанию. Он получал восемьдесят пять долларов в месяц. Это больше, чем кажется вам, живущим здесь, в Нью-Йорке. Но при его работе этого было мало. Потому что, как управляющий банковским хранилищем, он выполнял столько обязанностей, что компания была перед ним в долгу. А ведь у управляющего хранилищем имелось много возможностей улучшить свое положение. Иногда вкладчики давали ему ключи, чтобы он отпирал их банковские ячейки, и было нетрудно сделать оттиск ключа на спрятанной в ладони жевательной резинке или воске. А еще у него был доступ к ключам ряда незанятых ячеек, и, когда представлялась такая возможность, он тоже мог делать копии. Потом ячейки арендовали, а у него уже имелся наготове нужный ключ. Даже если замки от незанятых ячеек были пусты и активировались после первого вставления случайного ключа, его это не останавливало. И хотя требовалось двое, чтобы достать незанятые ключи — он сам и доверенный служащий, — он все равно доставал их, и офицер охраны ничего не подозревал, хотя все происходило буквально у него на глазах. Знаете, система охраны банка часто зависит от честности одного-единственного человека.

Маккензи сделал паузу.

Констанция была заворожена хладнокровием, с каким этот человек рассказал о проделанной им преступной работе.

— Управляющий заслуживал большего, чем получал. Много большего. Но, когда он попросил о прибавке, ему велели считать себя счастливчиком, оттого что его вообще держат на работе… И вместо прибавки урезали ему плату до семидесяти пяти долларов. Эта пощечина рассердила его. Он решил проучить своих начальников и продемонстрировать, на что способен. И вот одним прекрасным днем он отправился на обед и… И с тех пор его ищут. Он забрал полмиллиона наличными, облигациями и акциями — незарегистрированными, которые легко заложить.