Роберто Савьяно - Гоморра

1) «Раскольники» готовы восстановить дома, разрушенные в Скампии и Секондильяно в период с ноября по январь. Около восьмисот человек были вынуждены покинуть свои дома из-за бойцов Ди Лауро.

2) Монополии Ди Лауро на рынке наркотиков больше нет. Надо двигаться дальше. Территория будет поделена поровну. Окраины отходят к «раскольникам», Неаполь остается за Ди Лауро.

3) «Раскольники» смогут пользоваться своими каналами поставки наркотиков, посредничество Ди Лауро теперь не обязательно.

4) Месть по личным мотивам не должна влиять надела, а деловые интересы должны стоять выше личных. Если кто-нибудь предпримет попытку трансформировать вендетту в междоусобную войну, то военные действия будут пресекаться, конфликт будет решаться между непосредственными его участниками.

По слухам, вернулся главный босс всех секондильянских боссов. Об этом говорят повсюду, от Апулии до Канады. Секретные службы выслеживают его месяцами. Паоло Ди Лауро оставляет следы своего пребывания, почти незаметные, не видные невооруженным глазом, как и его власть до начала файды. Вроде бы его оперировали в Марселе, в той же клинике, где лежал Бернардо Провенцано, один из руководителей коза ностра. Он вернулся, чтобы или провозгласить мир, или уменьшить потери. Босс здесь, его присутствие ощутимо, даже сам воздух изменился. Как сказал один мафиозо в телефонном разговоре по поводу возвращения Ди Лауро после десятилетнего отсутствия: «Он должен был это сделать даже ценой собственной свободы». Босс-призрак, его не знали в лицо даже члены каморры. «Прошу тебя, покажи мне его хоть на секунду, всего на мгновение, я только взгляну разок и уйду», — умолял каморрист своего босса Маурицио Престьери.

Паоло Ди Лауро настигают 16 сентября 2005 года на виа Канонико Сторнайоло. Он прячется в скромном доме Фортунаты Лигуори, подруги одной мафиозной «шестерки». Никому неизвестное место, вроде того, где отсиживался его сын Козимо. В бетонных джунглях гораздо проще замаскироваться в каком-нибудь доме, безразличном к лицам и чужим жизням. Настоящее небытие возможно только в городских трущобах, оно эффективнее, чем прятаться в подполе. Паоло Ди Лауро чуть не попался в день своего рождения. Придя домой на семейный ужин, он бросил нешуточный вызов полиции половины Европы. Но кто-то успел его предупредить. Карабинеры ворвались в дом и увидели накрытый стол, за которым пустовало одно место. Теперь же специальный оперативный отряд карабинеров, или СОО, решает действовать наверняка. Нервы у карабинеров напряжены до предела. Всю ночь они наблюдали за домом и наконец в четыре часа утра проникают внутрь. Босс же невозмутим и успокаивает их.

— Заходите… видите же, я неопасен… проблем не будет.

Двадцать полицейских машин сопровождают автомобиль с арестованным, а впереди едут еще четыре мотоцикла, проверяя, нет ли засады. Кортеж несется на огромной скорости, босса везут в бронированной машине. Возможных путей следования три. Первый — пересечь виа Каподимонте, потом промчаться по виа Пессина и пьяцца Данте; второй — перекрыть корсо Секондильяно и выехать на скоростную дорогу, ведущую в район Вомеро. На случай непредвиденных обстоятельств наготове стоит вертолет, готовый осуществить транспортировку по воздуху. Мотоциклисты сообщают, что впереди по курсу стоит подозрительная машина. Все ожидают нападения, но тревога ложная. Босса привозят в казарму карабинеров на виа Пастренго, в самый центр Неаполя. Вертолет снижается, пыль и земля с клумб на площади поднимаются в воздух и кружатся в вихре вместе с пластиковыми пакетами, бумажными салфетками, газетными листами. Мусорный вихрь.

Все проходит без осложнений. Но надо сразу распространить новость об аресте, показать, что удалось поймать неуловимого, арестовать босса. Журналисты уже ждут у дверей казармы, когда прибывает кавалькада из бронированных и полицейских автомобилей; завидев их, карабинеры садятся на дверцы машин. Окно с опущенным стеклом используют как седло, демонстративно держат в руках оружие, на лицах маски, на груди написано «Карабинеры». После ареста Джованни Бруски каждый карабинер и полицейский мечтает попасть в объектив в таком виде. Награда за проведенные в засаде ночи, удовлетворение от успешной охоты, первые полосы газет. Паоло Ди Лауро, выходящий из казармы, обходится без бравады своего сына Козимо, он сильно наклоняется, так что не видно лица, и телекамеры с фотографами довольствуются видом лысины. Возможно, это такой способ защиты. Если его снимут со всех возможных ракурсов сотни объективов и десятки телекамер, то он станет известен всей Италии, и тогда наверняка ничего не знавшие, но видевшие его соседи обратятся с показаниями в полицию. Не стоит облегчать работу следователям и обнародовать все свои секреты. Но кто-то воспринимает его опущенную голову как знак отвращения к вспышкам и камерам, как нежелание выглядеть в глазах зевак дрессированным медведем из зверинца.